или не пустяк. Решил твёрдо. Не сломлю стойкость – извинюсь за причинённые беспокойства, за свою назойливость, подам пальто, провожу до метро, чинно щёлкну каблуками и откланяюсь навсегда….
И вот опять всё началось по старому сценарию…
Шампанское, объятия, поцелуи… Снова увлёк ЕЁ в комнату, уже в третий раз. И неловко было. Неловкость не проходила, была какая-то дрожь. Я положил её на диван, но она снова не давала даже снять обувь. Полулежала. Конечно, ОНА могла не только сегодня, но уже давно грубо прервать мои попытки – тогда бы я отступил безропотно. Но ОНА ничего не прерывала. Правда, теперь, на третий раз, это уже не вселяло больших надежд.
Я подумал, что это, вероятно, потому, что не хочет обидеть. Ведь ничего дурного-то я ей не сделал. Ухаживал, стараясь ухаживать красиво, устраивал для НЕЁ всякие встречи, вечера. Наверное, был интересным собеседником.
Сомнения были: прав ли? Не переборщил ли со своей настойчивостью? С другой стороны – если ОНА не готова со мною ни на что, если ОНА ничего не хочет, на что же мне надеяться?
– Ну, зачем же обязательно «это»? Неужели без «этого» нельзя? – повторяла ОНА неоднократно прежде, повторила и теперь.
Я в ответ молчал, не зная, что сказать.
– Я думала: мы будем друзьями. Я хочу, чтобы мы были друзьями.
И тут я вспомнил тот мгновенный лучик свет, что пробился сквозь тучи в виде ревности. Я решил сыграть, причём сыграть безобидно, но, как мне представлялось, действенно.
– Ах, друзьями?! Друзьями быть хорошо, – сказал я, словно бы увидев
выход. – С друзьями можно поделиться, рассказать об увлечениях, о романах, попросить совета. Ты хочешь? Изволь. Вот однажды…
– Нет! – испуганно воскликнула ОНА и закрыла мне рот своей ладошкой.
– Почему же? Ведь сама сказала, что мы друзья…
Ответа не дожидался. Стал целовать ЕЁ, ставшую несколько более податливой. Моя рука скользнула по ЕЁ ноге вверх… И тут снова резкое торможение.
– Не надо, не надо. Я же сказала, что не надо. Ничего не хочу…
Я взял себя в руки, у меня сам собой изменился голос. Вот тот печальный миг, вот тот момент, когда я должен сыграть так, как решил, и гордо щелкнуть каблуками.
– Извини. Если не хочешь, это другое дело. Но, признайся, что тебе мешает? Может быть, последствия летнего романа?
ОНА как-то мельком сказала, что летом отдыхала на море у родственников или знакомых в Гаграх. Правда, никаких намёков на роман в ЕЁ рассказах не было. Но женщины – есть женщины. В этом они едины – спросишь заведомую глупость, да ещё с этакой вольностью – получишь ответный удар. И я его получил:
– Да…
– Ну, что же. Я привык уважать чувства. Если они не перегорели, мне делать нечего.
Встал, вышел в прихожую, взял с вешалки ЕЁ пальто и сказал:
– Пойдём, провожу тебя до метро… Потом вернусь, наведу здесь порядок.
ОНА
