минут тридцать, я уснула.
А ночью снился все тот же сон, яркие картинки, всплывающие одна за другой: руль, ощущение ветра на лице и в волосах, так бывает, когда быстро едешь с открытым окном. Дорога, резкий поворот, человек, и я несусь на него с сумасшедшей скоростью. Прямо в его небесные бездонные глаза. Врезаюсь в их глубину и оказываюсь в небе, здесь тихо, спокойно, будто замедленно все. Даже заторможено. Нет звуков, словно заложило уши. А я кричу, кричу до хрипа его имя, но из моего рта не вылетает ни одного звука. В голове нарастает звон, и чем он громче, тем больше похож на рев двигателя, и когда этот рев становится невыносимым, я просыпаюсь.
Раньше вскакивала в холодном поту, первые полгода этот сон мне снился часто, потом реже, но перед этим днем неизменно. А сейчас только сердце стучит немного быстрее обычного. Человек такая сволочь, что привыкает ко всему, даже к кошмарам, которые его преследуют.
Глава 8
Открыв глаза, я уставилась в потолок. В комнате светло, взяв телефон, посмотрела на часы: половина десятого. Значит, Катьки нет дома. И хорошо. Наверное, хорошо. Поднявшись, я сходила в душ, потом выпила чай, старательно отгоняя любые мысли. Странно это все: дата в календаре, дата, которая сегодня ничего не значит, которая кроме цифр ничего общего с тем днём не имеет. Все началось и кончилось тогда, но цифры, долбанные цифры в календаре, имеют свою власть. Имеют силу возвращать в тот день, проживать его, а мне хочется только бежать, бежать куда подальше. Но бежать некуда, потому что тот, кто меня преследует, живет в моей голове. Это он ненавидит май, ненавидит последний день весны, машины, высокие скорости и… меня.
Ненавидит так, что заставляет уничтожать саму себя, выкручивая нервы, выжимая эмоции, надавливая на болевые точки. Он, этот преследователь, хочет раздавить меня, уничтожить, потому что понимает: только тогда исчезнет боль, заполнившая его до краев и не желающая исчезать, что бы ты ни делал.
И сегодня я бежала от этого преследователя, борясь с ним изо всех сил, в конце концов, я ведь обещала не прыгать с балкона.
Но находиться дома, в этом жутко узком пространстве, не могла. Шаталась по улицам, уйдя подальше от нашего района, в общем-то, шла в никуда, не следя за дорогой. Курила одну за одной, смотрела по сторонам невидящим взглядом. Бывает такое взбудораженное состояние, когда невозможно сидеть на месте. И я шла, шла, шла, пока через два часа не оказалась возле дома Дронова.
Поняв это, усмехнулась. На самом деле, предсказуемо. Посмотрела на его окна, как обычно, завешены тяжёлыми темными шторами. Идти или не идти? Подойдя к домофону, уткнулась лбом в прохладный металл двери, водя пальцем над цифрами. И когда решила, что не пойду, дверь открылась, выпуская наружу парня лет шестнадцати. На меня он посмотрел с удивлением, а я юркнула в подъезд. Значит, всё-таки судьба.
Долго поднималась по ступенькам на пятый этаж, нарочито медленно, потому что понимала: по большому счету эта встреча ничего не даст, может, только хуже сделает. А пальцы уже давили на кнопку звонка. Егор открыл
