в глаза.
Ветер усилился, и я стал опасаться, как бы он не сорвал с таким трудом уложенный на крышу материал. Несмотря на дождь, я взял запас гвоздей с подкладками под них, которые нарезал ножницами из линолеума, и полез наверх. С одной стороны я прибил три рейки: две по краям ската и одну посередине. Перетащив по грязи тяжелую лестницу, то же самое сделал с другой стороны. Теперь не опасен не только дождь, но и самый неспокойный ветер. Дальше я решил не валять дурака, не мокнуть до мозга костей, а передохнуть, перекусить, а там, глядишь, дождь прекратится и раскроет глаза свои солнышко. Мои ботинки из-за намокшей на них глины превосходили свой обычный вес в несколько раз. Перед тем, как забраться в домик, я переобулся, и для меня это означало многое. Я одомашнивался, становясь на одну доску с владельцами роскошных коттеджей. Мое место находилось на самом краю, но все-таки под ногами была уже не зыбкая почва.
Я сидел на пеньке для пола и думал о счастье. Кому-то для него нужны сауна и тренажерный зал, а мне хватило крыши, по которой барабанил дождь. Это звучала утонченная музыка души, родившаяся не на земле, песня, появившаяся из мрака. Я здесь обрел минуты покоя, несмотря на шум, доносившийся с трассы. У меня не было шикарной машины, роскошной квартиры, гламурной любовницы. Я лишь испытывал удовлетворение от того, что у меня появилась крыша над головой там, где нередко промокал до нитки. Как пес, спрятавшись в будку, смотрит на дождь, так и я вижу капли, расшибающиеся в брызги. Испытываю чувство общности с живыми существами на земле и то, что отделяет меня от них: нездешнее воодушевление, ниспосланное мне творцом. Именно оно заставляет делать, казалось бы, невозможное: носить пудовые ботинки по клейкой грязи, вытаскивать из неё никчемные, на первый взгляд, горбыли, держаться за воздух, стоя на краю призрачного строения. Энтузиазм может всё. Чем глубже я думаю о нём, тем ярче кажется он синонимом жизни, вечным двигателем. Без воодушевления не появились бы не только дачные домики, но и коттеджи, города, шумные магистрали, умные компьютеры. В закоулках души всегда отыщется местечко для неназойливого жителя, который, поселившись, начинает тревожить её, зовет вперёд во имя доброго дела, а добро для себя неизбежно оборачивается добром для всех.
Чем ярче оформлялись мои мысли, тем тише становился дождь. Надо поесть, так как предстояла уйма работы в усложнившихся условиях. Еда скромная, я не привык таскать на дачу провиант. Сорвал огурец с грядки, достал из портфеля кусок хлеба и сала – ешь, пока ещё шепчет тебе что-то дождь. Его слова имеют смысл до тех пор, пока ты здоров и в состоянии осуществлять свои планы. Из щелей тянет прохладой, невольно ощущаешь: становится теплее по мере того, как ты ешь хлеб, сало и умытый дождем огурец. Дождь не завидует и не желает тебе зла. Он расквасил почву, ощупал каждую нитку твоей одежды, едва не вывел из строя сотовый, но одновременно избавил от необходимости таскать из речки
