и решительно шагнул вперед.
… Когда-то это была небольшая дамская приемная – на стенах еще виднелись обугленные остатки дорогих тканей, в дальнем углу дымились обломки туалетного столика, на полу чадил скатанный в тугой рулон дорогой ковер, усыпанный угольками, а в центре, в переливающемся синевой пентакле лежала без движения девушка в свободной рубахе из каменного льна…
Монах опустил взгляд на нарисованные на каменном полу знаки, созданные водной магией, и поспешно отвел взор – у него мгновенно заломило в висках.
Впрочем, все равно оставались вопросы. Конечно, нет сомнения, что пентакль начерчен только потому, что того требует необходимость. Но с другой стороны, магия? Здесь? В самом сердце Ругеи? Впрочем, сказать что бы то ни было по этому поводу отец Мадельгер не успел: отчаянный крик, подобный тому, что раздавался раньше, сорвался с губ девушки: лицо ее исказилось болью, тело выгнулось дугой, так что сейчас она касалась пола лишь пятками и затылком, а от тела пошла нестерпимая волна жара – даже водный пентакль не мог удержать того, что скрывалось в его сердце…
– Селинт!!!
Нзнакомка не услышала отчаянного крика Адельмара. Поселившаяся в ней саламандра стремилась вырваться наружу, она жгла тело, не способное долго держать в себе огненного духа, она уничтожала все на своем пути…
– Селинт!!! – Мужчина рванулся вперед, он уже не думал ни о чем.
– Она не слышит вас, милорд. – Ровный голос мажорджома подействовал не хуже холодного душа.
Дворянин замер, чудом не пройдя линий пентакля, не разорвав магический круг, медленно опустил голову.
– Можешь идти, Бертвальд.
– Как угодно, милорд…
Если бы мажордом не ответил, отец Мадельгер и не догадался бы, что тот исполнил приказ, – слишком уж тихими были его шаги.
Лорд-манор стоял, грызя губу и не отрывая напряженного взгляда от извивающейся в пароксизмах боли девушки. На бледном лице мужчины выступил пот…
Девушка медленно опустилась на пол, расслабилась, словно растеклась по камню…
Лишь тогда Адельмар решился отвести от нее взгляд.
– Отец Мадельгер, я понимаю, здесь немного странная обстановка, но поймите меня, у меня не было выхода. Как бы то ни было, я надеюсь, что вы изгоните саламандру, и тогда мы сможем решить вопрос относительно пентакля. Я надеюсь, Храм пойдет навстречу, и изгнание…
– Нет.
В первый момент Адельмар не понял:
– Что вы сказали, отче?
Монах заговорил, отводя глаза и пытаясь спрятать чувства за кривой улыбкой:
– Я понимаю, зачем вы… зачем ты позвал меня, сын мой, но помочь в твоей беде не могу. – Он словно и не обратил внимания на слова о пентакле.
– Почему?!
– Я… Я не могу…
– Что за чушь вы несете, отец?! Вы же посланник Единого! Вы же его посланник, верно?! Настоящий посланник, я имею в виду! Я почувствовал
