style="font-size:15px;"> Старое как мир чувство ревности зашевелилось в самых потаенных недрах моего естества с такой силой, что, упреждая его нарастающую мощь, сделав над собой нешуточное усилие, я оторвала глаза от лица Сердюковой и заскользила взглядом по тускло освещенным стенам лифта.
– Откуда вы знаете Эрика? – поинтересовалась Валентина, когда мы вышли из лифта.
Очевидно, она тоже что-то прикидывала в уме во время спуска.
– Мы любили друг друга… – с горьким вызовом ответила я и пошла к машине.
Я физически ощущала на своей спине буравящий взгляд Сердюковой.
– Вы без машины? – обернулась я к ней.
– Я приехала на такси, – быстро проговорила Сердюкова и огляделась по сторонам. Мне показалось, таким образом она пыталась побороть смущение, которое ее заставила испытать моя прямота.
– Садитесь. – Я отперла дверцу машины.
– Может, будем говорить «ты»? – беззаботно предложила Валентина, когда мы уселись.
– Пожалуй, – согласилась я, выруливая на Чернышевскую.
– Я знаю одно неплохое тихое местечко, где можно пообедать и поговорить, – проявила инициативу Сердюкова, – здесь, недалеко, кафе «Золушка», – уточнила она и, спросив разрешения, закурила.
– Не возражаю, – отозвалась я и искоса взглянула на нее.
Точеный греческий профиль. «Интересно, такой ли аккуратный носик у Натальи Сердюковой?» – продолжила я мысленное самоистязание.
– Что, сравниваешь? – улыбнулась Валентина, сделав очередную затяжку.
– Пока не с чем, – с невеселой усмешкой ответила я, объезжая троллейбус.
– Эрику не повезло с моей сестрой, – без предварительных вступлений начала Сердюкова, – не буду кривить душой, хоть Наталья мне и родная.
– Что ты имеешь в виду? – без всякого ажиотажа поинтересовалась я.
– Я имею в виду как ее характер, так и образ жизни, – как бы размышляла она.
– Что же привлекло в ней Эрика, как ты думаешь?
– Поди пойми этих мужчин, что им нравится. Наверное, внешность играет не последнюю роль, она красивая женщина, – с достоинством произнесла Валентина.
– Ну а что касается характера и образа жизни? – вернулась я к морально-этической проблематике.
– Понимаешь, Наташка – человек довольно незаурядный, с изюминкой, занималась живописью, танцами. Вообще, девка неглупая, смекалистая, живая, но больно уж взбалмошная, капризная, злопамятная. Не любит уступать, привыкла идти напролом, но иногда такое выкинет, чего от нее не ожидаешь. А в Америке она и вовсе испортилась: по ресторанам да по клубам таскается ночи напролет, танцульки, вечеринки, как у них это называется, «party», пикники, мужики, выпивка, кокаин… – Она умолкла, словно подавленная нарисованной ей самой картиной.
– Неужели все так серьезно? – задала я довольно глупый вопрос, тормозя у «Золушки».
Мы
