style="font-size:15px;"> Вот какой тварью был убитый.
Мы вышли из бара и сели на служебного мустанга, на котором приехал Бородька. Да, на. Как говорит наша начальница, в таком полицейском участке, как наш, сводящем концы с концами из-за маленького финансирования, автомобили и водители – одно целое. А ещё она говорит нам, что мы должны сказать ей спасибо за то, что у каждого сотрудника есть свой личный служебный «транспорт», поскольку в других участках и того нет. Хотя сама коза разъезжает на железном мустанге. Бородька сел впереди и сказал водителю адрес места преступления, а я после выпитой бутылки водки не без посторонней помощи уселся сзади.
(Мустангам приходится нелегко, чтобы подвозить нас, они вынуждены опускаться на четыре конечности и двигаться по дороге наравне с другими автомобилями. А если мустанг решит «на четырёх» обойти пробку по тротуару, то в первый раз ему выносят предупреждение, а во второй заводят дело и отправляют в суд.)
Почти сразу же нам пришлось застрять в пробке из-за случившейся впереди небольшой аварии. Прошло полчаса, а мы так и не двинулись с места, а чтобы идти пешком, не могло быть и речи: судья жил на окраине города, а мы сейчас находились на противоположной его стороне. Не выдержав, я обратился к Конько, так звали водителя Козлова:
– Конько, давай по тротуару объедем.
– Не могу, я предупреждён, – сказал Конько.
– Как это! – недоумённо воскликнул Бородька. – Что-то я такого не помню. До того как тебяяя ко мне поставили, у тебяяя не было никакого предупреждения. Я проверял в твоём деле. А я с тобой по тротуару не разъезжал, это я точно помню… А ну, давай живо на тротуар!
– Не могу, – виновато ответил Конько.
– Ты же в курсе, что без моего ведома ты никого не имеееешь право подвозить? А если ты кого-то подвёз… ведь у тебяяя нет таксидокумееентов?
– Нет.
– То придётся тебяяя отправить под суд… А ну, живо на тротуар!
– Не могу, – начал жалобным голосом оправдываться Конько, – я на прошлой неделе у Коневского был.
– И что?
– Ну мы посидели у него, выпили. Потом пришла его жена и выгнала меня, а я к тому моменту на ногах уже не стоял. Ну, кое-как, пошатываясь, иду по тротуару, и в какой-то момент ноги у меня подкосились, и я упал «на все четыре». Поднимаю голову, а там патрульный мне уже предупреждение выписывает.
– Ну взял бы тогда и пошёл с самого начала по дороге «на четырёх», – сказал я Конько.
– Как? Я же был пьян! – вытирая слёзы, сказал Конько. – А за пьяное вождение уже точно под суд и без предупреждения.
– Да-а, дела, – произнёс Бородька, не зная, что делать дальше.
– И почему такие законы только к лошадям относятся? – жалобно продолжал водитель.
– Предрассудки, – сказал Козлов. – Хотя в других краях такое есть в отношении верблюдов и слонов.
Но от этого Конько легче не стало. Тогда я, решив его утешить, заметил:
– Конько, ты же конь. Для тебя-то, наверное, наказание не таким страшным будет?
После
