продолжалась в течение двух дней. Все видели, как Розен рыскал направо и налево, бродил среди обслуживающего персонала, расспрашивал, вынюхивал. Ночью можно было заметить, как его тень кралась по палубе.
Капитан тоже развил бурную энергию. Он приказал обыскать «Прованс» сверху донизу, заглянуть во все уголки. Обыск был проведен во всех каютах без исключения под тем справедливым предлогом, что украденные драгоценности могли быть спрятаны где угодно, кроме каюты преступника.
– В конце концов они же найдут что-нибудь, правда? – спросила меня мисс Нелли. – Пусть он дьявол во плоти, но не может же он сделать бриллианты и жемчуг невидимыми.
– Может, – ответил я. – Или придется вспороть подкладки наших головных уборов и пиджаков, да и всего, что на нас надето.
И я показал мисс Нелли свой «кодак», 9×12, которым без устали фотографировал ее в разных позах.
– Знаете, все драгоценные камни леди Джерланд поместятся вот в таком аппарате. Нужно просто сделать вид, что фотографируешь, и дело сделано.
– Однако я слышала, что все воры оставляют за собой какие-нибудь следы.
– Все, кроме одного. Кроме Арсена Люпена.
– Почему?
– Почему? Потому что он думает не только о краже, которую совершает, но и обо всех обстоятельствах, которые могут его выдать.
– Вначале вы были более доверчивы.
– Но с тех пор я видел, как он работает.
– И что вы думаете?
– Я думаю, что мы зря теряем время.
Действительно, поиски не дали никаких результатов. Вернее, результаты, которые они дали, не соответствовали общим ожиданиям: у капитана украли часы.
Разгневанный капитан удвоил усилия и стал еще пристальнее следить за Розеном, с которым имел несколько бесед. А на следующий день по очаровательной иронии судьбы часы нашлись среди пристежных воротничков помощника капитана.
Все это было похоже на чудо и свидетельствовало о насмешливой манере Арсена Люпена, конечно, грабителя и в то же самое время дилетанта. Арсен Люпен работал не только по призванию, по влечению, но и ради удовольствия. Он был похож на господина, который забавляется, заставляя окружающих разыгрывать пьесу. А сам, стоя за кулисами, от души смеется над придуманными им самим шутками и ситуациями.
Безусловно, он был мастером своего дела. Когда я наблюдал за мрачным и упрямым Розеном, то думал о двойной роли, которую, вне всякого сомнения, играл этот тип, и не мог не думать о нем с восхищением.
Предпоследней ночью вахтенный офицер услышал какой-то шум в самом темном месте палубы и подошел ближе. Какой-то мужчина лежал там. Голова его была обмотана толстым серым шарфом, а руки связаны тонкой веревкой.
Несчастного освободили от пут, подняли и оказали ему необходимую помощь.
Этим мужчиной оказался Розен.
Во время очередных поисков кто-то напал на Розена, оглушил и ограбил его. На визитной
