недолго. Для большинства греков было слишком очевидно, что все люди разные и у них не может быть одинаковых жребиев. Правда, ахейцы так и не поднялись до мысли о нравственном воздаянии, поскольку не имели твердых понятий о добре и зле. Поэтому, естественно, среди заслуг, выдвигающих человека на место героя, оказались доблесть, мужество, решительность и т. п. Уже Одиссей, видя в Эребе тень Геракла, понимает, что тот «вкушает блаженство» среди богов. Так древний культ героев оказывается мостом к пониманию посмертной справедливости. Параллельно возникает учение о светлом Элизиуме на блаженных островах, куда уносятся герои. С другой стороны, появляются первые представления и о загробном воздаянии за зло. Подземные духи карают за ложную клятву, а пес Цербер, Тантал и Сизиф, описанные Одиссеем, стали первыми символами посмертной Немезиды в античном мире.
По некоторым версиям, тени умерших живут в могилах, подземных пещерах или глубоких разломах, где они могут принимать вид змей, мышей, летучих мышей, но никогда не могут вновь превращаться в людей. По другой легенде, души царей-жрецов обитают в определенной зримой форме на островах мертвых. Третья точка зрения была такова: тени мертвых снова могут стать людьми, если они войдут в бобы, орехи или рыбу, которые будут съедены их будущими матерями. По четвертому поверью, тени умерших уходят далеко на север, где никогда не светит солнце, и иногда возвращаются в виде оплодотворяющих дождей.
Пятая версия: тени мертвых путешествуют далеко на запад, где солнце садится в океан и существует мир духов, похожий на обычный мир. Шестая точка зрения гласит, что мертвые получают наказание в зависимости от того, как они прожили свою жизнь. К этому варианту орфики (участники религиозных мистерий) в свое время добавили теорию метемпсихоза, или переселения душ, причем сам процесс переселения можно в некоторой степени контролировать, используя соответствующие магические формулы.
И все же в традиционных воззрениях Аид – юдоль скорби. Поэтому неудивительно, что греки ненавидели смерть и любили жизнь, «сладкую», «сладостно-милую». «С жизнью, по мне, не сравнится ничто», – говорит Одиссею живой Ахилл в Илиаде. А после гибели герой высказывается еще яснее:
О, Одиссей, утешения в смерти
мне дать не надейся;
Лучше б хотел я живой, как поденщик,
работая в поле,
Службой у бедного пахаря хлеб добывать
свой насущный,
Нежели здесь над бездушными мертвыми
царствовать, мертвый.
Само погребение было необходимо для того, чтобы умерший, переправившись через реку в жилище Аида, мог достигнуть успокоения – непогребенных оттуда просто изгоняли. Отказ в погребении считался самым страшным наказанием. С другой стороны, непогребение родственника или воина, погибшего на поле боя, каралось смертью.
И все же греческая культура развивалась настолько быстро и многосторонне, что
