style="font-size:15px;"> Вторник и среда – хорошие дни. Никакой физики. Вторник проходит как-то никак. А в среду у нас факультатив по литературе. Наша русичка создала что-то вроде кружка: дома мы читаем предложенные книги (в основном не из школьной программы) или смотрим фильмы, на факультативе все это обсуждаем, а потом пишем сочинения. Даже не совсем сочинения, а наши мысли по этому поводу в свободной форме. Как вы сами понимаете, факультатив не пользуется огромной популярностью. Но мне нравится. Единственное, что меня напрягает – это писать руками – непременное требование нашего учителя. Я так привык печатать, что когда пишу, кажется, что рука стирается. Интересно, есть какая-нибудь связанная с этим фобия?
Учительница по литературе неплохая. Вообще, по ней видно, что она или учитель русского и литературы или какой-нибудь работник учреждения культуры. Она всегда носит пончо, распускает длинные русые волосы и красит глаза голубыми тенями. Мне кажется, что она немного застряла в своей молодости, но это ее дело. Главное, что она не трогает нашу.
Аленка тоже туда ходит. Хотя с письмом у нее большие проблемы. Я, конечно, не знаю, что она пишет в сочинениях, и думаю, что учитель тоже не особо, потому что там просто ничего не разобрать – сплошной набор петелек. Несколько раз Елена Львовна просила ее переписать. Безрезультатно. Все те же петельки. Тогда ей разрешили печатать на компьютере. Теперь мне кажется, что это было подстроено.
В эту среду у нас мотивационное занятие. Это когда мы сами выбираем книгу или фильм и рассказываем о них. Задача – заинтересовать остальных. В конце проходит голосование – каждый выбирает, по какому из произведений будет писать сочинение. Один раз большинство выбрало мою книгу – «Что к чему?» Вадима Фролова. Это, конечно глупо, но я очень гордился.
Сегодня мне ничего не нравится. Ребята рассказывают интересно, но как-то не в настроение. На этот случай существует «выбор учителя» (все это напоминает телешоу). Перед уроком преподаватель пишет на доске название произведения. О нем не рассказывается ничего. То есть эту книгу ты берешь «вслепую». Я перевожу взгляд на доску – там значится А. Мариенгоф «Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги». Кто такой А. Мариенгоф и, соответственно, кем были его друзья, и тем более подруги, не имею понятия. Но решаю взять.
Перед выходом из класса меня окликает Елена Львовна:
– Вася, задержись, пожалуйста.
Я вам не говорил, как меня зовут? Теперь представьте, как мне не повезло втройне. Я не раз спрашивал своих родителей, зачем они назвали меня кошачьим именем. В ответ они начинают глупо хихикать и петь «Вася, конечно Вася». Видимо, они считают это отличной шуткой.
Я подхожу к учительскому столу.
– Возьми. Это Пашина тетрадь с сочинениями. Я подумала, может, ты захочешь прочитать. Не сейчас, наверно. Немного позже.
Я протягиваю руку и беру тетрадку. Обычная, зеленая, в толстую линейку. На обложке выведено «ученика 10 класса Павлова Павла». Почти закончилась – за две четверти мы успели написать достаточно
