на стене и пара полок, на которых сидели куклы. Мне строго-настрого запретили их трогать, чему я, откровенно говоря, была только рада. Они были очень красивые, в нарядных платьицах и с закрывающимися глазами, но все в пыли и паутине.
Прервав уборку в очередной раз, я краем глаза заметила, будто на полках что-то двигается. Я развернулась, и мне показалось, что это куклы шевелят ручками и моргают. Стало жутко. Но уже через секунду всё было, как и прежде: куклы смиренно сидели на своих местах. Я подумала, что мне это почудилось или из-за сквозняка получился такой эффект.
Я заторопилась, чтобы скорее покончить с окном и приступить к чистке ковра в соседней комнате. Протерев стекло до победного скрипа, я с тоской посмотрела на улицу. Там кипела жизнь. На детской площадке резвились дети, взрослые неспешно прогуливались по дорожкам парка. Солнце нещадно светило сквозь толстые стёкла. Энтузиазм временно оставил меня в гордом одиночестве, поэтому в сторону прихожей за оставленными там чистыми тряпками и моющим средством я отправилась с тяжелым вздохом.
Лениво разглядывая стены, я случайно посмотрела в висевшее в коридоре зеркало – и тут же отскочила назад, вскрикнув от неожиданности. Из отражения на меня смотрела настоящая ведьма. Морщинистое высохшее лицо с заостренными чертами, спутанные седые волосы, нос с горбинкой. Странно, когда я шла в ту сторону, никого в коридоре не было, промелькнуло в голове. Я обернулась, чтобы найти объект отражения.
В самом углу в инвалидном кресле сидела не шевелясь сухонькая старушонка и, казалось, никого вокруг не замечала. Откуда она тут взялась? На всякий случай я поздоровалась и пошла убирать вторую комнату.
Ковёр оказался не очень большим, чему я искренне обрадовалась. Когда работа была почти закончена и я наклонилась подобрать с пола тряпки и щетки, за спиной послышались шаркающие шаги. Я обернулась на звук. В дверях стояла старуха-ведьма и указывала в сторону окна костлявой высушенной рукой.
На мой вопросительный взгляд она помотала головой, отчего её спутанные волосы растрепались ещё больше, и каким-то неестественно низким скрипучим голосом спросила: «Мгла-то есть?».
Видимо, она имеет в виду смог от пожаров, подумала я. Не дожидаясь ответа, старуха вдруг резко подскочила к ведру с водой, стоявшему возле меня, схватила половую тряпку и принялась её полоскать. Над согнутой спиной быстро-быстро поднимался то один, то другой локоть – старуха яростно топила тряпку в ведре. Крючковатые пальцы, намертво вцепившись в полуистлевшую ткань, яростно выжимали из неё воду. Я не могла понять, откуда в этой старушонке взялось столько силы, она ведь только что еле шла. Казалось, что с ней случился какой-то припадок. А она тем временем, склонившись к полу, начала тереть его, энергично перемещаясь из стороны в сторону. Потом внезапно выпрямилась, и я опять поймала её отражение в зеркале. У меня пересохло в горле. Там, в отражении, была та же старуха, только лет на двадцать моложе. Наверное, это просто хозяйка вошла в комнату, предположила я в попытках усмирить свой страх. Но тут с кухни донёсся
