подсмотреть или разузнать, но за любопытство здесь карают. Как бывалая, дам тебе совет: рано или поздно тебе придется смириться со своей участью, так что лучше сразу выполняй свою работу добросовестно и не привлекай к своей персоне внимания.
Я вдруг почувствовала, что внутри меня начинает нарастать раздражение. Конечно, я благодарна Эмме, что развлекла меня разговором и по-своему пыталась успокоить… Но она так и не дала мне ни одного конкретного ответа, обустроилась в этом гадюшнике и советует мне принять это как данность. Может, это вообще какой-то подставной казачок, который промывает мозги всем новичкам? Пока я силилась сдержать язык за зубами, Эмма невозмутимо продолжала.
– Потом тебя постепенно начнут социализировать, давать пообщаться с другими девочками вне работы. Но, пока сидишь в своей комнате одна, хочется на стенку лезть. Можешь поспрашивать у персонала, что тебя обслуживает, есть ли какая-то работа по дому или в саду, очень помогает отвлечься.
– Знаешь, – не выдержала я, – Возможно, тебя устраивает то, что ты сама напрашиваешься надраивать полы в доме, где ты рабыня, но не стоит навязывать это как панацею каждой новенькой девочке. Знаю, ты хочешь помочь, но от твоих слов только хуже.
– Прости, что так прямо говорю об этом. Когда я сюда попала, наверное, месяц билась в истериках, а ты так хорошо держишься, что я совсем забыла о деликатности и о том, что тебе нужно самой все переосмыслить.
– Не нужно этой высокомерной снисходительности, – сквозь зубы процедила я, решительно развернулась и заскользила между компаниями девочек, поближе к стене. Будет полезно послушать разговоры девушек, именно из такой болтовни частенько можно выведать общие настроения, подробности из их жизни или даже маленькие тайны. Однако, сколько я не пыталась, сосредоточиться на разговорах не выходило. В голову лезли мрачные мысли о том, а я не могла избавиться от ощущения, что хотя бы в чем-то Эмма права.
В конце концов, я каким-то образом встроилась в очередь и, так и не разузнав ничего полезного, попала в кабинет к врачу. Было тепло и чисто, доктор говорил тихо и мягко, а работал быстро. Если абстрагироваться от обстоятельств, которые привели меня сюда, можно было бы подумать, что я попала на прием в хорошую частную клинику.
– У вас не экономят на здоровье, – неловко попыталась завести разговор я, пока врач проворно проверял мои рефлексы.
– Это важно, – коротко ответил тот и что-то вбил в компьютер.
– Вы не спросили моего имени, – заметила я. – Как вы меня идентифицируете?
– По знаку на груди, – коротко ответил мужчина и достал из ящика шприц.
– Там одно кровавое месиво, ничего не понять. – Удивленно заметила я, пытаясь скосить взгляд на месте, где стояло клеймо.
– У меня глаз набит. – Ответил врач. Я попыталась выяснить, что все же изображено на моей отметке, но так и не смогла ничего от него добиться.
Врач передал меня прямо в руки Серому, с которым мы отправились к моей комнате. Оказалось, в спорах
