Только не кричи, нас могут услышать. Давай поговорим серьезно, – предлагает Тимофеевский.
– По дороге поговорим, – различаю я голос Шурочки.
– Только не во дворе и не в подъезде, умоляю тебя, – просит Тимофеевский. – Поговорим в машине.
– Если тебе не нравится мой голос, могу вообще молчать, – огрызается тот.
Слышен стук входной двери.
Я продолжала смотреть на экран, на котором изображена опустевшая комната, и пыталась вникнуть в суть их разговора. Но на ум после увиденного как-то ничего не приходило. Правда, я подумала о том, как все-таки сильна любовь. Сильна до такой степени, что столь важный чин, как Тимофеевский, виляет хвостом перед каким-то там Шурочкой. В этот момент раздался телефонный звонок.
– Слушаю вас.
– Танечка? Это вы?
– А-а, добрый вечер, – узнала я голос Елизаветы Андреевны.
– Ну как? У вас есть что-нибудь для меня? Я звонила сегодня днем, но вас, видимо, не было дома.
– Пожалуй, что есть, – неохотно ответила я, подумав о том, как же крепко я спала, что даже не слышала звонка.
– А я могу сейчас прийти? – вкрадчивым голосом спросила Тимофеевская.
– Может, лучше завтра утром? Время-то позднее, – предложила я, понимая, конечно, что желание клиента – закон.
– И все-таки...
– Хорошо. Я вас жду, Елизавета Андреевна, – неохотно согласилась я, чувствуя, что от меня что-то ускользает, но вот что именно?
Не успела я перемотать пленку, как снова раздался звонок. Только на этот раз в дверь. Я предусмотрительно убрала кассету в ящик стола и пошла открывать. К моему удивлению, это уже пришла Елизавета Андреевна. «Наверное, звонила из автомата напротив моего дома», – только и успела подумать я.
– Здравствуйте, Танечка. Вы уж простите, что так поздно, – начала извиняться она, – но вы сказали, что... А я так переживаю, волнуюсь. Ночами не сплю.
– Ничего страшного, – махнула я рукой, отмечая про себя, что на этот раз Елизавета Андреевна выглядит не так хорошо, как в наше первое свидание.
Платьице совсем простенькое, босоножки запыленные, а прическа – обыкновенный хвост, стянутый на затылке какой-то детской резиночкой.
Она уже без приглашения вошла в комнату, села на то же место, что в прошлый раз, и выжидательно посмотрела на меня. Глаза ее сейчас выражали явный испуг и нетерпение.
– Может, выпьем по рюмочке коньячку? – предложила я, не зная, как начать разговор. Я не представляла себе, как смогу рассказать ей о том, что видела, не говоря уж о том, чтобы показать! Я, прошедшая сквозь огонь и воду, и то была шокирована, а что говорить про старую деву? Пусть даже и бывшую. А вдруг ее сейчас шарахнет инфаркт. Она и так сидит вон какая напуганная.
– Ой, ну что вы, как-то неудобно, – прижала руку к груди Елизавета Андреевна.
– Да бросьте вы, все нормально, пойдемте.
Чуточку смущаясь, Елизавета Андреевна вошла всле�
