не сорваться на крик, произнес Аркадий Эдуардович. – Прекратите нас оскорблять, иначе…
– Что иначе, и в отношении меня заведете разбирательство?! – тут же прицепилась к его словам, девушка. – О, поверьте, после всего того, что я здесь услышала, не удивлюсь, если стану следующим обвиняемым в нарушении устава и субординации старших по званию, оскорблении и что вы там еще придумаете…
– Не преувеличивайте, никто не собирается выдвигать в отношении вас никаких обвинений, – замахал руками Гуль, не на шутку испугавшись мстительного взгляда, подошедшей к нему вплотную великой княжны. – Просто помните, что вы прежде всего офицер флота, а перед вами находятся старшие чины.
– Что это вы сразу пошли на попятную, господин контр-адмирал? – усмехнулась Таисия. – Может всего лишь потому, что перед вами стоит дочь императора? Где же ваша хваленая принципиальность, которой вы гордитесь и выпячиваете перед нами вот уже два часа?! Нет уж, Аркадий Эдуардович, давайте правильными будем до конца… Я нарушила пункты Устава флотской службы, я оскорбила старших по званию? Тогда я должна быть наказана… Господин военный прокурор, вы что молчите?
Веригин опустил глаза в планшет, будто не замечая слов обращенных к нему.
– Вот именно, – кивнула девушка, вся раскрасневшаяся от праведного гнева, – когда перед вами высокая особа, связавшись с которой может пострадать ваша карьера, вы ведете себя сдержанно, но если перед вами простой флотский офицер, как Васильков, его можно унижать, обвинять во всех смертных грехах и наказывать, как душе будет угодно!
– Да я вообще не считаю, что в ваших словах были какие-либо оскорбления в мой адрес, – засмеялся Гуль, неумело пытаясь перевести все сказанное в шутку. – Какие могут быть разбирательства и дисциплинарные взыскания…
– О, не было оскорблений, так получайте, господин подлец! – великая княжна все больше и больше входила в раж.
У Аркадия Эдуардовича, вскочившего из-за стола, глаза полезли на лоб от неслыханной наглости. Он стал вертеть головой по сторонам, ища поддержки сидящих рядом. Остальные трое оживились, услышав подобное, и все как один стали упрекать капитана-командора в том, что она не имеет права подобным образом себя вести.
– И вот итог, как четыре наседки пожурили меня, и этим все закончилось, – усмехнулась Таисия, когда ропот возмущения стих. – Я говорю, о нашем с вами лицемерии… Я не желала унижать вас, контр-адмирал, тем более при людях, только лишь хотела, чтобы все мы были честны со своей совестью. А если мы будем честны и совестливы, то и обвинения в адрес Василькова не будут иметь никакой силы…
– Контр-адмирал Васильков всеми собравшимися, ну кроме вас, конечно, признан виновным, – уже в который раз повторил Веригин, с безразличным лицом усталого клерка. – Причем по всем пяти пунктам…
– Повторите мне их один за другим, господин прокурор, – кивнула княжна, готовая продолжать бой.
Таисия
