что из этого выйдет. Конечно, скорее всего, мне сошло бы это с рук, ну сунул бы кому-то денег, ну сочли бы идиотом, но на моем лице же не написано никакого умысла. Для настоящих неприятностей пришлось бы наорать еще на охрану, ударить кого-нибудь по лицу, а этого я не умею. Перескочив через реку, поезд набрал ход, и желание нашкодить отпустило.
Я прислонился лбом к стеклу и убрал фокус – фонари и деревья за окном слились в темную стену, протянутую праздничной гирляндой. Километровые столбики летели мимо, как фигурки в углу страниц блокнота с самодельной мультипликацией – если один был поставлен чуть ниже по откосу, то казалось, что они отпрыгивают при приближении поезда. Пронеслась пустынная станция с одинокой парой, что срослись в крепком объятии. Куда ни кинь глаз, всюду есть люди, всем им куда-то надо, все они, должно быть, чего-то желают, может быть, с особенной страстью, а получив удивляются, как мимолетна радость. Вот я ничего о них не знаю, как и они обо мне, но судьба свела нас в эту секунду, в этом месте, мы схватились взглядами – для чего? Все случайность, или я что-то упускаю из виду… В отражении окна я увидел, как открылась дверь купе, и зашел мой попутчик. Видно, как в фильмах, он вскочил на последнюю ступеньку уходящего поезда, не иначе.
3
Я повернулся и кивнул головой. Вспомнился какой-то комик из старого клипа, который вил шуточную веревку из идеи о том, как хорошо, что мы продвинулись по эволюционному пути от диких животных. Что-то про то, как на автобусной остановке пришлось бы бегать от агрессивных хищников, как антилопы на водопое. Было смешно местами. Впрочем я помню и время, и пару остановок, где я совершенно конкретно прятался в тени дома, за углом, от вполне реальных человеко-хищников. Но в целом, он был прав. Если бы мы были двумя зверьками, то в лучшем случае, мы бы сейчас жались по углам, или обнюхивали друг другу задницы. Ну а в худшем, один из нас уже хрипел бы с оторванным ухом, проиграв борьбу за территорию – почет достается только сильнейшему… А так – кивнули друг другу головами, и можно даже спиной повернуться.
Что я и сделал, отвернувшись обратно к окну. Типчик мне не приглянулся – колючий взгляд, очевидно при своем мнении, губы сжаты. Во всей его фигуре была словно спрятана какая-то пружина. Он ехал налегке, почти как я – сбросив сумку в угол, он сел на сидение напротив и тоже уставился в окно. Было странно, что он не был покрыт испариной, не выдыхал с облегчением, одним словом, не показывал никаких признаков того, что еле успел на поезд. Он был спокоен. С каждой минутой тишины, я все больше внутренне подбирался, темный пейзаж за окном уже совсем перестал регистрироваться в моем сознании. Я весь переключился на боковое зрение и изучал незнакомца. Заговаривать первым я, конечно, не собирался. Впрочем, ему, похоже, было абсолютно комфортно в тишине, что мне тоже совершенно не понравилось. Молчание – золото, только на фоне рассыпающегося серебра слов собеседника. И в этой конкретной ситуации, его золотник выглядел солиднее, а я уже не находил
