загруженности. И мне очень хотелось бы, чтобы костюмы ей шили только вы. И ещё – готов вас рекомендовать, советовать, если вам это надо, всем девочкам.
Руслан Ибрагимович долго сидел, разговаривал и с Инессой, и с мамой. Инесса про себя прозвала его Кот. А потом оказалось, что все его так зовут, он со всеми шутит про уши под шапкой…
Мама пожаловалась Коту на отлуп в фигурном катании, Инесса показала, как сама занимается растяжками:
– Чтобы не задавались. А то фигуристы всегда задаются, – пожаловалась Инесса.
Она и станцевала Коту. Инесса часто тогда танцевала дома, вспоминая походы на ритмику и хорео в дом культуры. Кот всё похвалил: и танцы, и растяжку. И заметил, что в хоккее больше перспектив, рассказал о своём театре, и об интригах, из-за которых он оказался за обочиной жизни, горячо стал доказывать, что в фигруке то же самое, помноженное на амбиции родителей – Инессе просто повезло, что её не взяли, пусть другие себе психику портят и ломаются в прямом смысле слова.
– Но в хоккее ломаются ещё больше.
– В женском же запрещены силовые приёмы, разве нет? – задумался хореограф.
– Не знаем мы, вид новый, да и выбора особенно нет.
– Это верно. Но не жалейте о фигурке, умоляю! Хуже лишь в балете, да везде субъективность, в бальных танцах, в спортивном рок-н-ролле, нужно выбирать честный популярный спорт.
Теперь они с мамой посещали соревнования фигуристов, сначала – скрепя сердце, а потом привыкли. Инесса сидела рядом с мамой, жевала что-нибудь вкусное. Редко, но она узнавала детей, с которыми когда-то проходила отбор. Выступления фигуристов оказались на редкость скучные, никто не кричал «шайбу-шайбу!» как в «Паласе», никто не свистел, иногда хлопали. Вот синхронистки катались интересно. Их было сразу много на льду, они катили красивыми дугами, создавая на льду фигуры. А фигуристы корячились поодиночке и, ещё и постоянно шлёпались, начинали ныть, ревели и даже истерили после выступлений. У Инессы в группе хоккеистов мальчики тоже ревели, но у них случались такие драки в раздевалке, просто побоища, от боли плакали, а тут – от обиды. Всё что-то у этих недофигуристов не ладилось: ошибки на скольжении, дорожке, у новисов с оборотами2 «вечный бой» и с преротейшнами3 – как пожаловалась одна нервная бабушка. Мама что-то помечала в блокноте, говорила, что костюм должен быть второй кожей, чтобы фигурист о нём забывал; мама стала много рисовать и чертить на клетчатой бумаге конструкции, заказывала толстые каталоги, ткани, прочие аксессуары и фурнитуру; в заказах материалов оптом, ей помогали родители Лизы. А после у мамы появился компьютер и интернет, и она стала выбирать материалы по всему миру.
После посещения Кота Инесса стала гордиться, что у неё такая мама. Пришёл на дом договариваться хореограф этой важной девочки Насти! И был такой вежливый, согласный на все условия. Чем дальше, тем больше завораживал её ни в коем случае не мир фигурки, но мир шитья для фигуристов. Висящие на гвоздиках лекала, гудящий оверлок, гремящая лекальная бумага, манекены – портновские
Оборотные прыжки часто выполняют с недокрутами
Преротейшн – с английского "pre-rotation" можно перевести как "предварительное вращение", т.е. это та часть прыжка, которую фигурист скручивает на льду перед тем, как окончательно перейти в фазу полёта, не путать с заходом на прыжок
