пропустил мою реплику мимо ушей.
– Еще бы манеры попроще – и будет самое то!
Теперь я подумала, что надо было мне оставаться самой собой, а не придумывать этот проститутский антураж. Но кто же знал, что я встречу не примитивного уголовника, а нарвусь на хладнокровного, расчетливого и, самое главное, неглупого молодого человека. К тому же разбирающегося в женской красоте.
Всю дорогу до кафе, в котором должны были состояться поминки, мы с Геннадием непринужденно болтали. Не знаю, насколько мне удалась роль глупышки, которую я старательно изображала, но пронизывающий взгляд моего спутника внимательно изучал меня все те полчаса, что автобус тащился с кладбища до города.
– Тетка твоя тебе не сильно надоедает? – спросил он, когда мы уже сидели за длинным поминальным столом. – Мне кажется, она такая ужасная зануда.
– Есть немного, но я уже привыкла.
– Посмотри, какие замечательные кругом лица. – Геннадий пригласил меня оглядеться вокруг, не переставая пережевывать гуляш. – Обрати внимание, с какой любовью смотрит на меня вон та женщина.
Я посмотрела в сторону его небрежного кивка и увидела горящий ненавистью взгляд мачехи Геннадия, обращенный на него. М-да, не любит она своего пасынка. Мне, как и ей, известно, что он подонок, но к чему так обнажать свои чувства на людях, да к тому же на поминках?
– Помнишь сказку про царевну и семь богатырей? – задал неожиданный вопрос Геннадий. Я поперхнулась, и он заботливо похлопал меня по спине, поинтересовавшись: – Ты чего?
– Кусок не той стороной пошел, – попыталась оправдаться я, вытирая выступившие на глазах слезы.
– Так вот, мою мачеху как будто специально списали с этой сказки.
Он бы еще про «Аленький цветочек» вспомнил!
Меня все больше охватывало любопытство: неужели этот знаток русских сказок обокрал родного дядьку? Я смотрела на Геннадия и не верила, что он способен на убийство собственной бабки. Хотя пару раз выражение его глаз становилось ледяным и колючим, и в эти секунды я могла поклясться, что именно он угробил Ксению Даниловну. Но очень быстро облик жестокого преступника прятался за маской насмешливого безразличия. Наверное, это у него способ защиты от окружающей действительности.
Когда мы вышли из кафе, Евгений Константинович стоял рядом со своей служебной машиной, а завидев сына, решительной походкой двинулся к нам.
– Сейчас ты поедешь со мной, – отрывисто приказал он Геннадию.
– Бить будешь? – усмехнулся мой спутник.
– Не ерничай, а садись в машину.
– Итак, она звалась Татьяной, – продекламировал Гена, забрасывая себя на заднее сиденье казенной машины. Его красноречивый взгляд, нырнувший в самую глубину выреза моей кофточки, отчего-то заставил меня затрепетать.
Я опешила. Он цитировал «Онегина», или мне послышалось?
– Толя! – крикнул Евгений Константинович выходящему из кафе брату. – Я з�
