Фотограф слегка улыбнулся мне, отвернулся, прицелился аппаратом куда-то в угол и снова щелкнул вспышкой.
– Привет, Лена! Вот как победим преступность, сразу же приглашу.
– Так это уже на следующей неделе! – воскликнула она и вздохнула: – Обманешь ведь наверняка. Ну что, уже есть версии?
– Какие версии, Лена, это же не мое дело. Я тут так, на экскурсии.
Она погрозила мне затянутым в латекс пальчиком.
– Брось, Адамов, я тебя знаю! Ты сыщик, у тебя сыскная мышца автоматически срабатывает.
Она обвела взглядом комнату.
– Та еще картинка, верно? На следы борьбы не очень похоже?
Я согласно кивнул.
– Скорее на погром, бессмысленный и беспощадный.
– Точно! А теперь обрати внимание вот сюда.
Леночка широко раскинула руки и выразительно посмотрела на меня. Я взглянул и сначала не понял, что именно она имеет в виду. Потом взглянул еще раз и даже присвистнул от изумления.
– Ага! – торжествующе сказала Леночка. – Знала, что оценишь.
Дальний угол гостиной справа от разбитого окна оставался совершенно не тронут. Я не сразу заметил это в общем кавардаке. Журнальный столик со стеклянной столешницей, рядом с которым примостилась Лена, широкое серо-голубое кресло, кровная родня безжалостно погубленного дивана, высокий торшер с двумя абажурами, светящимися желтым и розовым, чеканка на стене с профилем Нефертити – все было в целости и даже, кажется, не сдвинуто с места – жутковатый островок мира и тишины в самом центре тайфуна. Больше того, на столике имели место пепельница с истлевшей сигаретой, красная пачка Marlboro, широкий бокал с жидкостью цвета мореного дуба на донышке и округлая бутылка с широким горлышком, выглядевшая на два моих месячных оклада. Этот нетронутый угол комнаты среди общего хаоса наводил жути больше, чем окружающий страшный разгром – об него разбивались логика и здравый смысл.
Я подошел ближе, осторожно ступая по превратившемуся в хлам зажиточному быту, и не без труда прочел надпись на этикетке:
– «Соурвоисиер».
– Господи, Адамов, ты дикарь. Это «Курвуазье», чтоб ты знал. Покойник понимал толк в хорошем коньяке.
– И к чему это его привело? – риторически парировал я. – Наверное, теперь моя очередь спрашивать, есть ли версии?
Леночка многозначительно приподняла бровь и загадочно усмехнулась.
– Побудешь здесь еще полчаса? Я первичное описание закончу, можем потом сходить покурить.
– Договорились. Погуляю тут пока.
Стрелки часов показывали начало шестого, и делать все равно было нечего. Во дворе Шамранский выгуливал повеселевшего Цезаря, который на радостях навалил огромную кучу на газончик в центре двора. Я нашел Пукконена из второго отдела и перекинулся с ним парой
