испытывал. Если бы оттуда какой-нибудь громила выскочил с топором в руке или бандиты в масках, и то не было бы так страшно. А тут, после всего этого жуткого громыхания, вдруг совершенно обыкновенные люди, приятные даже. Это было так странно, так неправильно, что у меня в прямом смысле мороз по коже пошел.
– Как они выглядели?
Лев Львович задумался.
– Женщина такая, на артистку похожа. Высокая, статная. Красивая очень. Платье, можно сказать, нарядное, кажется, бордового цвета. Бусы крупные, яркие, я на них внимание обратил. В общем, эффектная дама.
– А мужчина?
– А он, знаете ли, типичный американец.
– Это значит какой?
– Ну вот, понимаете… – Лев Львович пошевелил скрюченными пальцами, как будто ощупывая себе лицо, – иностранец, одним словом. Тоже рослый, можно сказать, крупный. Мужественный такой. В клетчатой рубашке.
Со двора доносились крики и гомон. Лев Львович стоял неподвижно и таращился на незнакомцев. Женщина вдруг улыбнулась и подмигнула ему, чем привела в еще больший ужас, если только это было возможно. Мужчина посмотрел на часы – у него большие, массивные часы были на запястье, – кажется, подвел стрелки, а потом они молча повернулись и стали спускаться по лестнице.
– Я инстинктивно пустился за ними следом. Не знаю, что я хотел сделать – догнать, задержать… Они меня опередили на пару лестничных маршей, свернули за угол – и тут смотрю, мне навстречу мчится Сережа, запыхался весь и пробежал мимо меня наверх. Я бегом вниз – никого. Выскочил во двор, осмотрелся – только наши вокруг, а этих двоих и след простыл. Все.
Он замолчал.
– Почему сразу не сообщили?
Лев Львович развел руками.
– А что сообщить? Никто, кроме меня, их не видел. Да я и сам не уверен, видел кого-нибудь или нет. Я же отдыхаю уже две недели, вот и подумал… ну, мало ли… примерещилось.
– Ладно. Есть бумага и ручка?
Он встал, вышел из кухни и вернулся с форматным листом бумаги и остро заточенным карандашом.
– Вот.
Я написал несколько слов и цифр, отдал ему листок и сказал:
– Завтра жду вас с утра у себя в управлении. Здесь время, адрес и телефон. Пропуск будет на проходной. И постарайтесь сегодня не слишком сильно отдыхать.
Лев Львович понуро смотрел на лист бумаги, который заметно дрожал у него в руке. Потом вздохнул и обреченно спросил:
– Меня теперь привлекут?
– За что же? – удивился я.
– Ну, за то, что не сообщил… не просигнализировал…
– Бросьте, Лев Львович, что за глупости! Честно говоря, на вашем месте мало кто рассказал бы о случившемся, – великодушно успокоил я. – Просто показания зафиксируем под протокол, а потом фоторобот составим этих ваших «артистки» и «американца». Ну и альбомы с фотокарточками посмотрите, вдруг узнаете их. Кстати, не в курсе, где Ядвига Ильинична? Я к ней заходил, а ее дома нет.
Приободрившийся Лев Львович взглянул
