в мойке, недопитые бутылки вина на столе и тому подобные следы общения. Свет небольшого, но достаточно мощного фонарика позволил мне сориентироваться, и я пробралась на кухню.
Но здесь меня ждало полное разочарование. Да-с, размечталась! Как бы не так! Разве забыла о невероятной любви покойной к аккуратности? Ни окурков в пепельнице, ни стаканов в мойке, ни бутылок на столе – ничего. Ни даже хоть одной невымытой чайной чашки. Кухня Киры Мальцевой представляла собой типичное владение образцовой хозяйки, помешанной на чистоте.
Посуда перемыта и расставлена по полочкам буфета. Салфеточки разложены аккуратными стопочками. На столе – ваза с фруктами.
Чувствовалось, что на этой кухне у каждого предмета было строго отведенное для него место. Сколько, наверное, баталий здесь велось из-за всякой чашки, поставленной не на место, или полотенца, повешенного не на тот крючок.
Я не поленилась полюбопытствовать – даже мусор из ведра вынесен. Кто знает, может, из Киры действительно вышла бы хорошая жена. Но в криминалистическом отношении ее кухня – варварски загубленное место. То ли дело – моя.
Я вспомнила, в каком состоянии оставила свою кухню, и содрогнулась. Но зато моя кухня – рай для криминалистов, там можно проводить интереснейшие раскопки. Ну, не всегда, конечно, не буду на себя наговаривать. Я тоже очень люблю чистоту и порядок и вообще весьма трепетно отношусь к вещам. Но времени и сил на уборку очень часто не остается.
Ладно, Таня, хватит извиняться! Займись-ка, дорогая, делом! Пробудив во мне мимолетное чувство стыда, Кирина кухня более ничего полезного и поучительного мне не выдала. Идем дальше.
Решив оставить гостиную на десерт, отправилась в спальню. Насколько позволял фонарик, я рассмотрела, что спальня была обставлена с той аляповатой роскошью, которая свидетельствует скорее не о вкусе хозяйки, а о его отсутствии. Видимо, при подборе вещей девушка руководствовалась лишь одним критерием – их дороговизной. Что ж, отсутствие стиля – тоже стиль.
Кроме этих соображений, спальня также не навела меня ни на какие интересные мысли и полезными находками не побаловала. Вновь – никаких следов. Широченная кровать-сексодром идеально застелена. Никаких разбросанных вещей. На трюмо в четком порядке выстроены баночки и тюбики с кремами, флакончики дорогих духов. Я даже излазила все полы, покрытые пушистыми ворсистыми коврами, заглянула под кровать – ничего.
Перемещаясь в гостиную, я начинала уже испытывать легкий приступ раздражения. Мой фонарик беспорядочно перемещался по комнате – по мебели, по ковру. Вдруг мне показалось, что на ковре, таком же, как в спальне – с густым длинным ворсом – что-то блеснуло. Я опустилась на колени и стала шарить более тщательно. Неужели только показалось?
Стоп! Дышите глубже. Вот оно! Есть! Предметом, сверкнувшим в луче света, оказалась небольшая сережка, запутавшаяся в ворсинках.
Я села на пол, подобрала находку и принялась ее рассматрива
