пока у нас.
Парень пожал печами. Ну пусть поживет.
Рядом с ним стояла, мило улыбаясь женщина. Маленькая, но улыбчивая. Улыбка хорошая, добрая. Единственно, на что Виктор обратил сразу внимание, когда Нина улыбалась были видны передние зубы. Вернее, черненькие остатки от них. Но от этого улыбка ее была еще более открытой и более искренней.
– Это Нина. – сказал Егор, кивая в ее сторону. – А это товарищ Виктор, новый наш товарищ. Поживет пока тут с нами. Ты не возражаешь?
Нина пожала плечам, выложила на пенек содержимое сумки и, отойдя к столу, изображавшему небольшую кухоньку, выложила содержимое сумки.
– Мне – то, чё. Пусть живет.
И Виктор замолк. Забылся. Или уснул. Замолчал.
– Эй, вставай. Хватит валяться. Не санаторий тебе тут. Вставай. Работать пойдем.
Так с этого окрика и началась жизнь нового бомжа.
Пришли к церкви. Василий Нинку с Егором поставил у входа в храм со стороны улицы Казанской, да так, чтобы Нинка стояла по одну сторону входа, а Егор – по другую.
– Да пожалобней ты, пожалобней! – посоветовал он Нинке, – и руку не убирай, так и тяни.
Сам с Виктором встали у другого входа, со стороны Красноармейской.
Постояли недолго. Часика три. Но денег на еду хватит дня на два. И не только на еду.
Василий держал свою семью в строгости. (именно, так окрестил Виктор эту странную компанию). Строгость заключалась в том, что выпивать боярышник, тройной одеколон и другие там лосьоны и все остальное спиртосодержащее разрешалось только строго по воскресениям.
И никаких иных праздников.
Отрабатывал со всеми свою еду и новенький. Первые недели он никак не мог забыть, что предприниматель. Ещё вчера успешный. А сегодня он, по сути, бомж. Это надо же! Проиграл в суде коттедж, бывшей супруге, которая ушла к его бывшему менеджеру-юристу. Машину отжали должники.
Под давлением "братков" передал им свой бизнес – цех по производству мягкой мебели. квартиру в малосемейке вчера подарил дочке, с ключами и сертификатом на право собственности. Вторую квартиру еще раньше тоже передал сыну, и остался гол как сокол.
В настоящее время философствующий бомж и живущий среди бомжей
Но за месяц такого бытия как-то все и привыклось.
Он помнит, как ржали мужики, когда его вырвало от куска колбасы, принесенной Егором из соседнего контейнера с мусором. Виктор, оголодавший на нее, набросился, с какой жадностью ел.
И как рвало его тут же в кустах, когда увидел ползающих внутри аппетитного куска груду белых рощеников его рвало!
Как ржали над ним мужики. И лишь Нинка одергивала их:
– Как вам не стыдно. Человеку плохо.
Вот и сегодня он уже по устоявшейся привычке пил чай.
Чай был невкусный. Вода пахла хлоркой. Просроченная заварка отдавала легкой плесенью. Но Виктор пил жадно и с удовольствием этот живительный напиток.
У
