слышал только шум воды и ее нецензурную брань вперемешку с диким смехом. Сеня с третьей попытки выбил плечом дверь ванной и лицом к лицу столкнулся со ржущей бесхвостой Алькой, а его ноутбук с почти законченным литературным детищем лежал открытым на дне наполненной водой ванны. Он вскрикнул от отчаяния. Этот ноутбук и созданная им работа ведь являлись его главными сокровищами. Алика нарочно погубила его труд, чтобы сделать ему побольнее, а сейчас торжествующе смеется, тормоша тощие перья своих волос.
– Ну, что, сказочник сраный… Смотри, что у меня есть! – продолжая скалиться, сказала она, показав на флешку с единственной копией Сениной работы, которую она предусмотрительно вытащила из ноута, прежде, чем его утопить.
Алька на глазах Сени бросила ее в унитаз и нажала кнопку слива. Это был конец всему: их бессмысленному браку, его многочасовой работе над книгой и ангельскому терпению! Сеня одной рукой вытащил из холодной воды мертвый ноутбук, а другой с размаху ударил кулаком в лицо моментально переставшую глумиться над ним Альку. Она отлетела в сторону, ударившись головой об умывальник. Сеня и не подозревал, что в его душе столько лет прятался от людей жестокий демон безумного гнева. Увидев Алику беззащитно распластанной на полу в ванной с разбитым в кровь лицом, ободранную, почти безволосую, он завелся еще больше. Алика плакала, размазывая по лицу все слои раскисшей косметики, и умоляла ее не бить.
– А ты своему папаше пожалуйся! Он ведь такой всемогущий, не то что я! Как ты там меня называла? А, вспомнил! Я, значит, альфонс и нищеброд?! – в припадке гнева, кричал Сеня, пару раз пнув ее ногой в бок. – А, знаешь, Ты права! Я альфонс и нищеброд! Кажется, тебе именно это во мне и нравилось! Ха-ха! Пока есть такие суки, как ты, они будут платить за то, чтобы их трахали. А знаешь почему? Никакого бухла и наркоты не хватит, чтобы кто-то добровольно стал трахать такое пугало, как ты!
Сеня еще никогда так не злился. Неужели жизнь с Алькой его так изменила?! Ему хотелось ее придушить, бить ее лошадиной физиономией об пол до тех пор, пока от нее не останется ничего, напоминающего прежнюю ничтожную выскочку, привыкшую наклеивать на людей ценники. Еще несколько раз приложив Альку лицом к кафельному полу, Сеня, завернув в полотенце свой ноутбук, направился к выходу. Надев ботинки и куртку он вышел в дождливую мартовскую ночь, сожалея лишь об одном – о своей погубленной сказке.
– Две сотни страниц… Их уже не восстановить, а писать по новой ту же самую историю было бы просто противно. Наверное, не судьба… Не всем же быть писателями, – думал Сеня, с ноутбуком под курткой идя вдоль скользкой, мокрой дороги и тщетно надеясь поймать попутку.
Он оставил Судьбе последний шанс вернуть ему утраченную рукопись, но воскрешать мертвую технику не в силах даже Господь Бог. Ближе к рассвету добравшись домой, вымученный Сеня поспешил сбросить с себя насквозь промокшую одежду, нырнул в горячую ванну, а затем лег спать. Он спал мучительно тревожно, борясь с кем-то, царапал ногтями спинку дивана и вслух повторял какие-то стихотворные
