позже. После ухода Марии Кирилловны на пенсию у меня сменилось несколько преподавателей, но такой хорошей и знающей язык я больше не встречала. Речь идет о школе.
После окончания школы я выбирала между фарси и немецким языком. Умные люди посоветовали остановиться на немецком, объяснив, что с фарси при тогдашней обстановке у меня нет будущего. Да я бы и не поступила на факультет восточных языков ленинградского университета, так как была посредственной ученицей в школе.
В институте, конечно, все изменилось, и я училась очень хорошо. Закончила я вечернее отделение ЛГПИ им. Герцена, где пять лет изучала немецкий язык.
В годы моего обучения в институте кафедра немецкого языка была очень сильной. Занятия вели высококлассные специалисты. До сих пор их учебные пособия и учебники актуальны. Мы учились действительно у очень сильных и заинтересованных в наших знаниях педагогов. Возможностей для изучения иностранного языка тогда было слишком мало, а по сравнению с сегодняшним днем и совсем ничего. Из технических средств был лишь бобинный магнитофон. Единственными носителями живого языка были сами преподаватели. Конечно, они старались нас «разговорить», но при имеющихся возможностях это было практически мало достижимо и поэтому каждый искал еще и свой дополнительный путь.
Большая часть литературы была из ГДР или немецкая классика, но и та в ограниченном объеме.
Если кто-то из наших преподавателей был в рабочей командировке в ГДР, а иногда, но очень редко в ФРГ, нас студентов по их возвращению собирали в большом помещении, и они рассказывали нам на немецком языке о своих впечатлениях, полученных во время поездки. Мы могли задавать им вопросы и тоже только на немецком. Очень редко организовывались и встречи с настоящими носителями языка, но все они были исключительно из ГДР.
Страноведение (изучение стран, говорящих на немецком языке) у нас вел Вейцман О.Д. Один раз в неделю в молодежной газете «Смена» появлялась его заметка. В основном он писал о ГДР и очень много о Дрездене, так как в то время Ленинград и Дрезден были городами-побратимами. Эти заметки я собирала и часто использовала в школе, на уроках, так как, начиная с третьего курса, я стала работать учителем немецкого языка.
По совету Олега Дмитриевича я и некоторые мои сокурсники посещали так называемые круглые столы в Доме дружбы на Фонтанке, где я и начала общаться с немцами. Сначала присутствовали страх и стеснение, но со временем это прошло, и я стала пытаться говорить на изучаемом в институте языке, чему способствовала, конечно, хорошая теоретическая подготовка в вузе.
На своих занятиях Вейцман О.Д. рассказал нам и о молодежном туристическом бюро «Спутник», с которым он и сам тесно контактировал. Он очень рекомендовал нам пойти учиться туда на курсы, что и сделали я и Люда Мельникова (мама Димы Нагиева). Все пять лет учебы мы были с ней в дружеских отношениях и позже еще очень долго оставались в контакте.
Конец
