какое из событий можно назвать первым. Дело в том, что моя профессия… вы ведь знаете, чем я занимаюсь, – сказала Светлана, глядя на меня, в ответ я только сдержанно кивнула. – Так вот, моя профессия накладывает некоторый отпечаток. Эти чокнутые поклонники, они ведь думают, если я раздвигаю ноги на экране, значит, и в жизни готова на все. – Вот теперь в Мордакиной появился некоторый налет звездности. Света стала говорить иначе, как будто перед ней сидят журналисты, которым она не должна показывать свое истинное лицо, до конца соответствуя выбранному имиджу порнозвезды. – Всякие приставалы всегда крутились возле меня, и угрожали, и охранников своих подсылали, чтобы поговорить со мной как следует. Те, кто попроще, и подъезд изрисовывали всякими пакостями, и на машине царапали непристойности. Все это немного раздражало, но выглядело вполне естественно. А потом в какой-то момент я поняла, что происходит что-то необычное…
– Что необычное стало происходить?
– Раньше я знала, кто мне пакостит или проявляет свое внимание всевозможными способами. Я видела лица этих людей или получала от них записки. А теперь… теперь все происходит как будто из-за кулис. Я потеряла из виду того, кто уже не единожды пытался войти со мной в контакт. Понимаете, – продолжала она, – в мире много извращенцев, которые не хотят понимать, что моя работа – это настоящее искусство. – В душе я поморщилась, услышав подобное сравнение, но на моем лице это никак не проявилось. – У меня уже целая коллекция фотографий поклонников, сплошные обнаженные тела в любых ракурсах. Отвратительное зрелище, конечно же, но эти извращенцы даже не пытались скрывать своего лица и своих помыслов, они были честны со мной. А этот, ну, тот, который так изощряется в последнее время, не то что лицо, даже намека никакого на то, чего хочет, не показывает.
– Простите, Светлана, а вы что, коллекционируете фотографии голых поклонников?
– Нет, что вы, – она поморщилась, – я их сразу выбрасываю.
– Но вы сказали, что у вас уже целая коллекция подобных снимков.
– Да нет, вы не так поняли. Если бы я их собирала, у меня бы действительно уже целая коллекция собралась. Но я, пардон, не извращенка, мне это не интересно. Даже отвратительно.
Разговор, похожий на интервью, немного затянулся. Мордакина словно получала удовольствие, рассказывая о своих поклонниках. Ей было приятно само их существование, и об этих извращенцах, похоже, она могла говорить часами. За десять минут общения мы так и не сдвинулись с места, и я решила направить разговор в нужное русло.
– Света, Владимир рассказывал мне о том, что случилось с вашей кошкой.
– О, да, это ужасно, – она вздохнула, – спасает одно: я совсем недавно купила киску и не успела к ней привязаться. А то, наверное, залила бы здесь слезами полквартиры. Я ведь такая сентиментальная.
– Света, расслабьтесь, – я устала наблюдать за Мордакиной-артисткой, – вы не на съемках, и мы не журналисты. С нами можно по-простому, без шаблонных фраз и поступков.
Мои
