и – во сне, и – для сонных, и – для сна.
Забота единственная у разумного: как быть на этом свете человеку бодрствующему?
…В автобусе вспомнил ночное: «ужас пребывания».
Чувство это длилось, по сути, и теперь. Разве что я с ним смирился.
Да, не привык, а смирился.
В тот, под одеялом, миг я особенно чётко ощутил себя, меня… маленьким живым предметом… в огромных сомкнутых ладонях…
Так и сейчас.
Ужас – от неожиданности этой догадки.
А обычное состояние человеческое повседневное – попросту страх. Страх, который он, человек, страшась этого слова, называет – то волнением… то ответственностью… то набожностью…
Страх пребывания в жизни – состояние длящееся и… нормальное.
Пребывания в жизни: в этом теле, в этом мире, на этом свете.
…Из автобуса вышел – уже под чёрный дождь своего города.
Набрал номер… идя или стоя в луже…
Юный ровный голос…
–– В семнадцать тридцать.
Я – пошагал, пошагал, пошагал…
Но – сколько ни иди… Никогда теперь не встретишь.
Кого хотел бы – больше всего и всех.
Никогда…
И даже и не увидишь.
Никогда…
Чёрный дождь по щекам был горячий.
Мир – мал.
Мир – мал!..
2
Мысли – уже такие мысли, что начинает болеть голова, и по утрам открываю глаза, чтобы выпустить мысли через глаза наружу.
Зачастую я в настороженности – необычной…
Однажды. Пришёл домой, отпер квартиру, запер за собой, стал в прихожей ботинки сымать…
Стукнуло что-то в комнате!
Онемел…
Как что упало…
Сжался! загорелся!
Я быстро… я медленно… в комнату…
С каким чувством?
Ничего… ничего нет…
Или… ты собирался вымолвить… «никого»?..
Так вот – как назвать это чувство? – А оно во мне, пожалуй, ежемгновенно.
Особенно – с тех пор-то, как я начал «по новой» мою жизнь, с того дня, как меня «сократили»…
И – ощущаю какую-то редкую, редкостную волю.
Мне тесно в нашем городе.
Но мне тесно было бы и в столице.
Потому что… мне уже тесно… на всей планете!
Шепчу, шепчу так – и становится легче жить.
Правда так уж правда.
…Я же с детства, помню, чувствовал, явно чувствовал – ощущал реально, как запах, – что и я, и все мы, видимые, – ещё как-то и чем-то или кем-то… видимы.
Почему-то даже казалось странным, если б было иначе.
И не взял чужого ни спичечного коробка.
А всякая невзгода теперешняя – мне прямо нужна: для всё большего и большего просыпания!..
Чья-то, без аллегорий, невидимая рука
