и работать, держали свои жилища в грязи. Из сельпо выходили с буханкой хлеба и бутылкой дешёвого пойла, если заканчивался самогон, который гнали с упоением и любовью. Пили из больших гранёных стаканов и с подозрением смотрели на чужаков, которые не употребляли сивуху и бормотуху. Как так?
Турки-месхетинцы не пили, потому что алкоголь был запрещен их предками строго и безоговорочно. И поэтому они угощали гостей чаем и сладостями. У них не принято было есть одному, дерзить старшим, осквернять рот грязными словами и бранью. Странные чужаки казались местным белыми воронами, прилетевшими неизвестно откуда со своими странными привычками.
– Что поделать, – вздыхали турки-месхетинцы.
– Хотят нами дыры залатать, чтоб мы здесь были рабочей скотиной, – один из них стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули алюминиевые кружки с чаем.
– Талоны дали, чтоб закрыть нам рты, – выкрикнул с обидой чей-то голос.
– С талонами в магазин заходить страшно, смотрят, как на зверей.
Вскоре председатель колхоза, корявый мужичок в кепке, увещевал односельчан:
– Погорельцы они, остались без крова, пожалеть их надо. И они повернутся к нам лучшей стороной. Посмотрите на наши запущенные поля, работать некому. Радоваться надо, что подмога прибыла.
– Ну да, подмога, – хихикнул кто-то.
– Обидите кого из них, будете отвечать по закону, – погрозил кулаком собравшимся, – поняли меня или нет.
Пришлых взяли на работу.
Инженер-производственник, основатель торговой фирмы, Шахин стал работать на ферме. Председатель колхоза ткнул пальцем в заваленные навозом хлева:
– Убрать, вычистить. Задача ясна?
– Ясна, – ответил Шахин и взялся за лопату. Зачерпнул жидкое месиво и поздравил себя с началом трудовой деятельности на новом месте. Потянулись дни. В резиновых сапогах и телогрейке он месил навоз вместе с коровами с утра до вечера, приходил домой без сил и улыбался. Улыбался детям, рассказывал им разные небылицы о том, как можно увеличить надои молока. Айша с жалостью глядела на его впалые щёки и потускневшие глаза. Всего за несколько месяцев муж похудел и не казался больше добряком-толстячком, как в прежние времена. Дети рассказывали ему, как у них дела, подружились ли с кем-нибудь:
– Нет, с кем тут знакомиться, одни старики вокруг, – хмурился сын.
– Я с бабой Нюрой познакомилась, – хвалилась дочь.
По выходным они семьёй уходили в лес. Бродили между деревьями и выискивали грибы. Самой глазастой была Айгуль, она звонко смеялась и взмахивала руками, увидев рыжики, спрятавшиеся под мохнатой елью. Смех разносился далеко в лесу и застревал где-то в высоких макушках деревьев. Срезанные грибы они складывали в старую плетёную корзину, которую подарила баба Нюра Айгуль. Шахин следил за детьми, чтобы они не убегали далеко, заблудиться здесь можно было легко.
Ближе
