жив… Когда приходили остальные… и врачи… притворялся полутрупом… Усыпить их бдительность…
– Прекрасная тактика! Но перетруждаться все же не стоит. У докторов перед глазами показания техники, анализы. Вряд ли они сильно ошибаются. Итак, вы успели развестись?
– Нет, хотя Рома подготовил все бумаги…
– У вас был брачный контракт?
– Да.
– Сейчас задержка произошла из-за несогласия Виолетты?
– Я дал ей хорошего отступного… Нужна лишь ее подпись… Юридически все улажено…
– Понятно. Она где-то прячется от адвокатов?
– Да.
Опять подозрение падает на Виолетту. Убрав меня, а затем престарелого мужа, с которым не успела развестись, она вновь входит в круг наследников.
– Александр Самуилович, из-за чего у вас случился приступ? Что его спровоцировало?
– Сегодня утром мне пришло письмо… Анонимное.
– Кажется, я догадываюсь, какое у него было содержание.
– Всего три слова… «Ты скоро умрешь».
Я непроизвольно сжала кулаки. Мои догадки полностью подтвердились.
– Я собрался позвонить тебе… Не успел. В груди словно что-то взорвалось… Упал и потерял сознание.
– Где письмо?
– Не знаю. Очнулся я уже в больнице.
Откуда злоумышленники могли знать, какое действие возымеет их послание?
– Вы до этого плохо себя чувствовали?
– Да. Поведение Виолетты меня доконало…
– Вы получаете и просматриваете почту по утрам?
– Да. Обычно около десяти…
Неувязочка: если бы Гольдберг скончался при прочтении анонимки, его состояние досталось бы мне, по мнению всех его родственников. Покушаться на меня в три часа дня бессмысленно – моей наследницей является мать, она-то и получила бы все денежки. Или я обязана была успеть официально вступить в наследование? Сложный вопрос. Надо проконсультироваться у Романа.
– Таня, – устало прошептал Гольдберг. – Найди мою женушку раньше, чем она… меня убьет.
Если это действительно она. Но отыскать ее надо будет обязательно. К Виолетте накопилось много вопросов.
– Держитесь, Александр Самуилович! Ваш доктор сказал: у вас полно шансов.
– Об оплате не беспокойся. Пришли ко мне Ромку, составим контракт…
Практичный человек. Даже при смерти думает о бумагах.
– Теперь-то я могу рассказать правду? Представиться частным сыщиком?
– Ни в коем случае! – слабо вскрикнул старик. – Тогда меня решит убрать не только жена… Наш договор остается в силе. Вы – моя единственная наследница…
– Здорово! – возмутилась я, но вовремя придержала язык. Не хватает еще проболтаться о покушении. Гольдберг может разнервничаться и отдать концы прямо у меня на руках.
– Танечка, – жалобно заныл
