в тюремной камере, попасть к нему на свидание было бы намного сложнее.
Сказав что-то охраннику, Киря открыл передо мной дверь, и мы попали в темный коридор. Там нас встретил еще один парень, стороживший две двери, каждая из которых была входом в отсек с несколькими камерами. На сей раз Володька просто велел парню отпереть перед нами дверь, и тот незамедлительно выполнил приказание. Как-никак, а приказ исходил от его начальника.
И вновь перед нами оказалась темная комната, в которой все перегородки были в виде решеток. За ними сидели или лежали унылые заключенные. Впрочем, серьезных преступников в здешних камерах не держали: только мелких хулиганов, дебоширов и алкашей. Всех же остальных переправляли сразу в места соответствующие. Так что самым серьезным нарушителем закона среди этих отбросов общества был только один человек – Орлов Дмитрий Антонович. К его камере мы и направились.
Как только я увидела самого Орлова, находившегося в весьма подавленном настроении и утратившего всякий блеск в глазах, я попросила Кирьянова позволить мне поговорить с ним наедине. Володька немного помялся, но потом все же согласился и ушел к охраннику. А я направилась к решетке. Увидев меня, Орлов вскочил навстречу и даже немного улыбнулся.
– Вы… Я так рад, что вы пришли! – воскликнул Орлов. – Я на это надеялся.
– Здравствуйте, – первым делом сказала я и приготовилась расспрашивать его.
Но Орлов словно с цепи сорвался и сам стал засыпать меня вопросами:
– Вы уже что-то нашли? Вы кого-то подозреваете? Вы уже были у меня дома?
– Подождите, подождите! – остановила его я. – Не все так просто. Могу я сначала задать вам кое-какие вопросы?
– Да, конечно, – осекся бухгалтер. – Я слушаю.
Я несколько раз вздохнула и спросила:
– Какая сумма денег лежит у вас на счету в банке?
– Сумма? А зачем вам это? – переспросил меня Орлов. – Вы что, уже были у меня на работе?
– Была, – кивнула я. – Поэтому теперь хочу знать, насколько все то, что там мне сказали, правда.
– Понятно, – немного расстроенно произнес Дмитрий, а потом ответил на первый вопрос: – В банке у меня должно лежать примерно пятьдесят тысяч рублей, не более. Мы с женой копили деньги на будущее, планируя через год завести ребенка. Но теперь… – он опустил голову и сильно сжал руками прутья на решетке.
Я задумалась. Было очевидно, что какая-то из сумм, названных мне, неверна: директор «Сельхозтранса» сказал о нескольких тысячах долларов, а бухгалтер говорит всего лишь о пятидесяти тысячах рублей – разница довольно заметная. Но думать над этим пока не было времени, а потому я решила продолжать задавать вопросы:
– В прошлый раз, когда мы встретились, вы начали говорить, что кого-то подозреваете в том, что с вами произошло. Сейчас я бы хотела знать, кого именно.
– Да, подозреваю – директора «Сельхозтранса», где я работал, – глухо произнес Орлов. – Больше ни у кого не было
