пальцы приподняли голову Ильи, ощупали пострадавший нос.
– Не трогай моего ребенка! – визг Григорьевой граничил с ультразвуком.
– Тихо! – Арзамасов вскинул руку, на секунду сложив пальцы в непонятную фигуру. И, о чудо, женщина действительно замолчала. – Нос у вашего сына не сломан, говорю как врач…
…кажется, он патологоанатом.
– …Не ищите, где бы подделать заключение о наличии перелома – у меня в этой сфере связей больше. Лучше займитесь воспитанием сына, а заодно и своим – на «ты» мы с вами не переходили. Нина Семеновна, информация для вас: я не стану наказывать дочь за разумную самооборону. И если узнаю, что в классе ее травят с вашего молчаливого одобрения – обеспечу вас головной болью до самой пенсии, а до пенсии вам далеко.
– Олег Геннадьевич, что вы себе…
– Я тридцать семь лет Олег и столько же Геннадьевич, – Арзамасов не повысил голос, но в глазах полыхнуло такое бешенство, что Нина испугалась. – И позволяю себе ровно столько, сколько необходимо. Теперь ты, молодой человек. – Мужчина сложил руки на рукоятке трости. – Еще раз поднимешь руку на мою дочь – я лично приду и вот этой вот палкой отлуплю тебя по заднице при всех твоих друзьях. Ты меня понял?
Илюха смотрел на Надькиного батю. Дядька как дядька – костлявый, патлатый, в костюмчике таком с галстуком. Илюхин батя таких не уважал, говорил – педики, Илюха сам слышал, а батя фигни не скажет. Батя бы такого послал уже или сразу в рожу дал. Илюха бы тоже послал, но вот посмотрел на дядьку – и как-то сразу ему поверил. Поэтому кивнул. Ничего, он с этой мелкой потом как-нибудь разберется…
– Ты моему ребенку не угрожай! Сына, пошли! – Григорьева схватила отпрыска за руку и поволокла на выход. – Я мужу пожалуюсь! – уже с порога. – Жди, он тебя еще встретит, интеллигент вшивый!
– Буду ждать, – Арзамасов даже головы не повернул. – А педикулезом я не страдаю… и не наслаждаюсь.
Дверь захлопнулась, приглушив его последние слова. Нина устало потерла лоб.
– Олег Геннадьевич, ну в самом деле… Нельзя было как-то…
– Как? Извиниться перед ней за то, что моя дочь защищалась от ее неумного злобного сыночка?
– А вы не перегнули? Изначально мальчик просто привлекал внимание Надежды, это нормально…
– Нина Семеновна, вы не поверите – мне тоже когда-то было двенадцать лет. Но меня сумели воспитать так, что внимание противоположного пола я привлекал адекватными способами. А если кто-то не в состоянии нормально воспитать своего сына – это не мои проблемы. И не моей дочери. Еще вопросы у вас есть?
– Нет, но я настоятельно прошу вас побеседовать с Надеждой.
– Побеседую. Всего хорошего. Надежда, ты если дорисовала, то собирайся, мы уходим. – Девчонка, притаившись в своем углу, действительно что-то увлеченно царапала на последней странице тетради. – Если нет, то все равно собирайся, дома дорисуешь.
– Угу… – Надя резво сгребла свое
