за угол, она едва различила фигуру аборигена, тут же скрывшуюся за очередным поворотом. На секунду мелькнула мысль бросить эту дурацкую слежку. Какое ей дело до того, где и как проведет абориген ближайшие сутки? Но тут же она представила, что ожидало ее наверху. Белый опостылевший город. Тоскливый вой ветра. Скованная льдом река. Некуда идти. Она будет бесцельно шататься по улицам и убивать время, пока не замерзнет окончательно. И тогда придется искать какую-нибудь рыгаловку, где можно выпить горячего пойла из треснутой чашки и немного согреться… Все это она готова была в любой момент променять на что угодно. А если ничего другого не подвернется, сойдут страх и предчувствие опасности… которых она пока не испытывала.
Честно говоря, девушка сильно подозревала, что подземка окажется всего лишь темным двойником города, чем-то вроде грязной ночлежки для аборигенов. Значит, она тем более не рисковала.
Она свернула за угол и оказалась в длинном туннеле, разделенном надвое рядом колонн. Ной уже был едва виден – точнее не сам Ной, а его переползавшие одна в другую тени, похожие на черные крылья бьющейся в тесноте птицы. Он двигался по левой стороне туннеля. Девушка пошла по правой, ступая осторожно и тихо, – звуки сделались гулкими и разносились далеко. Во всяком случае, сбивающийся шаг хромоногого аборигена она слышала отчетливо. Ее могла выдать собственная тень, но с некоторых пор у нее появилась невесть откуда взявшаяся уверенность, что пробираться скрытно уже не имеет смысла.
Очередной поворот. Туннель с арочным сводом. Вдоль одной стены тянулась почти сплошная полоса очень тусклых газоразрядных ламп и пять или шесть кабельных линий. Легкий сквозняк, несущий неприятный запах – что-то с тепловатой гнильцой, напоминавшее об отбросах. И, кроме тихого гудения ламп, – какие-то звуки на пределе слышимости, словно разговоры за стеной. Издали абориген казался маленьким и очень одиноким. Себе самой девушка казалась слегка заторможенной и очень безрассудной.
Так же, как и Ной, она беспрепятственно преодолела турникет. Датчики были отключены, все стоящие в два ряда автоматы и банкоматы обесточены. Впереди сделалось самую малость светлее. Сначала она увидела край платформы, расположенной на десяток метров глубже уровня туннеля, а затем и всю платформу целиком. По обе стороны от нее были проложены рельсовые пути. Вниз вела широкая лестница со сбитыми ступенями.
Абориген уже спустился и ковылял между павильонами, прилавками и палатками, хаотически расставленными на платформе. Это отдаленно напоминало городской блошиный рынок, на котором торговали оптом и в розницу минувшими временами, – едва ли не единственное место в городе, где девушке нравилось бывать. Правда, здесь всё как будто застыло в летаргическом сне. Тем не менее могло оказаться, что абориген достиг конечной цели своего пути, а значит, и она тоже. Очутиться на барахолке для аборигенов – не совсем то, о чем она мечтала, если вообще о чем-то мечтала. Чтобы сдохнуть
