я слабо представляла себе обитателей свалки. Бомжи, бродяги, жалкие существа, бывшие люди, влачащие алкогольно-растительное существование, вот, пожалуй, все, что я о них думала. Действительность оказалась живописнее.
Мы не успели проехать и двух километров, как округа заволоклась серой дымкой. Зловоние горящих отбросов явственно ощутилось в салоне даже при наглухо закрытых окнах.
– Веня, здесь всегда так смердит?
Аякс, мирно дремавший сзади в тепле и уюте, мгновенно очнулся и ответил вполне бодрым голосом:
– Ветерок сегодня в эту сторону, вот и наносит. Это еще ничего!
– Ничего! – эхом отозвался Костя, так и не поборовший свою угрюмость.
Следуя указаниям Аякса, мы съехали с асфальта и по обледенелой грунтовке добрались до курящихся дымом темно-серых мусорных барханов. Свернули еще раз и краем этой адовой пустыни направились к лесопосадке, видневшейся невдалеке, за небольшим, но оказавшимся совершенно непроходимым для автомашин овражком. Какие-то люди копошились на той его стороне.
– Ваши? – спросил Константин.
– Нет! – радостно ответил Аякс. – Они, как и я, из города, поденщики, на промысел прибыли.
Он подался вперед, приблизив голову к отодвинувшемуся от него Константину, всмотрелся, прищурившись.
– Толку не знают. Новички! – заключил уверенно. – Дряни разной набрали и рады-радешеньки!
– Дряни? – повернул к нему лицо Константин.
– Ты, мил человек, на меня не обижайся, – в голосе Аякса ясно прозвучало ожесточение. – Извини уж, не знаю твоего роду-племени, но только возьми в толк вот что: людишки здешние, конечно, по-своему Богом обиженные каждый, но ведь не воруют и не грабят, а живут себе тихо с того, что под ногами найдут. И не вредят никому, кроме разве самим себе иногда. Не любят их, а им и не надо! Презирают, да, а им – по хрену, не трогали бы лишь!
Костя потешно хлопал глазами от нагловатой смелости, прорезавшейся у вернувшегося в привычную атмосферу бродяги.
– Не обижайся только, – не унимался Аякс, – ты на своих посмотри, на дела, на отношения их. Что, хороши людишки? Да не лучше этих! Рожи, правда, шире и одеты лучше. Тань, мне убегать? – закончил он вдруг неожиданным вопросом свою проповедь и взялся за ручку дверцы.
– Стой! – Я почти смеялась. – Нам без тебя здесь никак!
– Да? – удивился он. – Ах да! – опомнился. – Тогда пошли!
Анохина, глядя на нас, выбралась из машины, робея и поэтому демонстрируя всем строгий, деловой прищур.
– Куда нам? – осведомилась, оглядываясь по сторонам и стараясь не морщиться от вони.
– Туда, милая! – крикнул ей Аякс, махнув рукой в сторону оврага.
И мы пошли за ним, бросив машины на произвол судьбы.
Фанерный сарай стоял неподалеку от лесочка, слава богу, с наветренной стороны, и смрад поэтому
