да, не было важно, – пожала плечами Алена. – Может быть, ее… особенности не проявлялись сначала так ярко. Вообще-то она – давнишняя знакомая его мамы, дочка ее умершей приятельницы. Тому, что Станислав и Людмила начали встречаться, Ирина Александровна посодействовала. Но потом выяснилось, что у нее тут не все в порядке, – Алена покрутила пальцем у виска, – и Ирина Александровна стала выступать против их встреч. Когда рядом со Святославом появилась я, то вначале вроде бы была для нее хорошей, а сейчас что-то не очень. Разонравилась, наверное. Ирина Александровна человек тяжелый, с ней трудно найти общий язык. А любит она, по-моему, только своего сына. Остальных – либо уважает, либо презирает, либо просто никак не воспринимает.
– А когда вы последний раз видели Людмилу?
– Ну вот тогда, когда случилась та неприятная история с дракой. После не видела.
– А когда она произошла? Я же не знаю, как давно вы переехали сюда.
– Полгода назад. Незадолго до нашей свадьбы. Вообще-то я была уверена, что это все в прошлом. Я почти и не вспоминаю о Людмиле Косович. Если бы вы сейчас не напомнили, мне бы и в голову не пришло думать о ней, – развела руками Алена.
– Хорошо, насчет Косович у меня к вам вопросов больше нет, – кивнула я. – Теперь давайте вернемся к тому неприятному вечеру, когда на вас напали.
– Но вы же сами сказали, что уже слышали об этом, – подняла на меня глаза Алена.
– Ну, подробности никогда не бывают лишними, а потом, мне сейчас интересно то, чего я еще не слышала: как вели себя напавшие, когда оттащили вас от мужа? Как они выглядели? О чем с вами говорили и говорили ли вообще? Я-то знаю обо всем происшедшем со слов Святослава, а ему в тот момент не до наблюдений было.
Алена помрачнела. Она взяла еще одну сигарету из пачки и, делая длинные затяжки, сказала:
– Даже вспоминать не хочу! Хотя я понимаю, что вам это нужно. Как они себя вели? Ну, наверное, как вели бы себя любые другие на их месте. Довольно грубо скрутили меня и потащили, по дороге рот рукой зажимали, чтобы я не кричала. Потом уже, когда в сторону отволокли, стали шипеть в ухо, чтобы я не дергалась и молчала, тогда со мной все будет в порядке и меня отпустят.
– Сколько их было?
Алена наморщила лоб.
– Так… Меня держали двое, а еще трое избивали Святослава – значит, всего пятеро.
– А что за машина у них? Вас ведь, кажется, к ней оттащили? Вы ее разглядели?
– Нет, очень плохо, – развела руками Груничева. – Вроде бы машина наша. Не иномарка, это совершенно точно. Наверное, что-то типа «шестерки». И еще помню, что машина светлая. А номера я, конечно, не разглядела! – Алена с досадой махнула рукой.
– Вас они не били?
– Нет, только держали очень грубо, руки заломили за спину, рот зажали… – Алена передернулась.
– А как же вам все-таки удалось освободиться? Вы владеете какими-то приемами? – спросила я, посмотрев на ее довольно хрупкое тело.
– Нет,
