звонила в дверь квартиры номер двадцать в доме по улице Новокузнецкой.
Дверь открыла Татьяна Николаевна. Она была одета в вечерний костюм, будто собиралась на светский раут. Светло-каштановые волосы рассыпались по плечам.
Я поняла, что этот стиль одежды предназначался для меня, и стало немного неловко за свои несколько потертые джинсы и легкий пуловер. Ну и что такого, в конце концов? Не в смокинге же ездить по городу в машине.
– Входите…
Я уселась на диванчик, поверхность которого просела под моей тяжестью. Мне тут же захотелось попрыгать на нем, хохоча от радости, но пришлось взять себя в руки. Обшивка была основательно вытерта, причем в одном месте. Там, где чаще всего садились.
– О чем вы хотели поговорить? – спросила Татьяна Николаевна.
– Я не верю, что Александр Иванович умер от сердечного приступа.
– Но заключение экспертизы…
Я не сдержалась и раздраженно махнула рукой. Уже и нервы ни к черту.
– Смерть от сердечного приступа можно вызвать искусственным способом. Спровоцировать. Секреты этого знают профессиональные киллеры и врачи. Впрочем, в настоящее время об этом может узнать любой, кто только захочет. Если, конечно, постарается.
– Что же вы хотите от меня?
– Вспомните, может быть, с Александром Ивановичем что-то странное происходило в последнее время. Кто-нибудь преследовал его, домогался чего-нибудь?
Татьяна Николаевна покачала головой.
– Нет, не припомню… Все как обычно. Мы жили спокойно, запросов больших не было, старались быть внимательными друг к другу. В общем, ничего такого.
– Александр Иванович был старше вас?
– Да, на восемь лет. Я работаю в филармонии, там мы и познакомились. Александру Ивановичу было тридцать, мне – двадцать два, когда мы поженились.
– Такой видный мужчина – и женился только в тридцать лет?
Женщина пожала плечами.
– Я мало что знаю о его прошлом. До нашей встречи, конечно. Знаю, что он пел в театре в Белогорске. Затем приехал сюда. Мы познакомились и создали семью.
Все очень просто. Пришел, увидел, победил. Тоска на ушах. Только почему-то люди умирают и – самое главное – не по своей воле.
– А почему он ничего не рассказывал о том, что было до вашей женитьбы? – спросила я.
– Наверное, не о чем было говорить…
Так уж и не о чем. При мне Пономаренко так и сыпал фактами из жизни, рот не закрывался. И вообще мне не нравится, что из вдовы каждое слово надо тянуть клещами. Как на пытке в подвалах НКВД.
– Вы хоть что-нибудь расскажите мне об Александре Ивановиче. – Еще немного, и я стану бушевать, как дядька Черномор. – Где он учился, например?
– Там же, в Белогорске. После окончания поступил в театр, стал петь.
– И все? – Черт знает что и думать об их отношениях.
– А больше он ни о
