Немедленно вывози их из дома.
– Именно потому и хранят, – совершенно серьёзно ответил отчим в ответ на тревогу своего гостя. – В этом камине огонь горит всегда, будь то лето или зима. И пламя прекрасно убирает ауру. Даже ты с твоим совершенным нюхом её не чувствуешь. Помимо этого, если инквизиторам дадут на меня наводку, то не каждый день они сталкиваются с изданиями такого рода. Рукопись Лариона-Мертвеца и Чёрная Книга Дракона так просто не сгорят даже в магическом огне и по этой причине им совсем не страшен жар обычного. Соответственно, по этой причине под ними все остальные вещи в целости остаются. Но до такого обстоятельства надо ещё додуматься. Никто не будет искать тайник в действующем камине.
– А прислуга?
– А прислуга за два года даже ни разу не протёрла грязь под этим зольным ящиком, – не очень‑то довольно буркнул Грызень, попутно приводя вид камина в прежнее состояние. – И поверь, корить за такую небрежность по отношению к своей работе я их никак не собираюсь.
– Ты всё равно очень рискуешь, – осуждающе покачал головой Сириус и, сев в кресло, требовательно произнёс. – Рекомендую озаботиться поисками другого хранилища. Настойчиво рекомендую. И пока ты этим занят, я со своей стороны постараюсь выяснить что-либо о твоей проблеме.
– Буду премного благодарен. Я полностью вернул ссуду на дом ещё в том месяце, и с новой должностью профессора официального дохода на его содержание мне хватит… Если, конечно, эти дети ещё чего‑нибудь не спалят. Или уже кого-нибудь.
С этими полными раздражения словами отчим задвинул зольный ящик. Причём сделал он это с такой силой, что раздался противный металлический лязг, заставивший братьев вздрогнуть. Они тут же заозирались – не спешит ли на шум прислуга? Но вроде всё было тихо. Ничьих шагов в коридоре не слышались. Разве что гость Грызня издал тихий смешок, но в ответ на укоризненный взгляд хозяина дома резко прекратил веселье.
– Я не насмехаюсь, Людвиг. Кому как не мне знать, насколько тебе тяжело с ними.
– Тяжело? – словно в удивлении переспросил Грызень и залпом осушил свой бокал коньяка. – Это моя ситуация с некромантией тяжёлая. С мальчиками она просто трагично безвыходная.
Сказав так, мужчина решительно подошёл к барному глобусу и по новой налил себе коньяк (причём едва ли не до краев), а после принялся нервно вышагивать перед камином из стороны в сторону. При этом он пил крепкий алкоголь так же, как обычно люди пьют разве что родниковую воду – крупными глотками. Сириус смотрел на это безобразие молча, но через некоторое время глубоко вздохнул и сказал:
– В целом, не знаю даже, что тебе посоветовать. Но мне кажется ты всё же сгущаешь краски.
– Сгущаю краски? О нет, Сириус. Совсем нет. Это не дети. Это чудовища! Или даже нет. Ни один монстр не сравнится с ними. Монстры ведут себя так потому, что они родились монстрами. А эти двое как будто поставили себе целью разрушить всю мою жизнь.
– Людвиг, ты мне это уже не один раз
