согласие, ты все еще будешь таким скучным и нерешительным?
Ответ мог быть только один. Ругая себя за неосторожность, Рольван прижал к себе ее полное ожидания тело и на несколько мгновений счел себя счастливейшим человеком в мире. Потом распрощался и сбежал прежде, чем его и ее благоразумию окончательно пришел конец.
Глава четвертая, пугающая
Сядь у огня и слушай, я расскажу тебе о далекой стране лиандов, о ее прозрачных озерах и покрытых вереском холмах, о чудесах, сокрытых в глубине ее лесов. Я расскажу тебе об отважных мужах и прекрасных девах с чистой и нежной кожей и волосами мягкими, как шелк. Но еще я расскажу тебе о тварях, что приходят ночью, о порождениях иного мира, другого, тайного мира. Создания те прекрасны видом, но намерения их черны, и горе тому, кто задержит взгляд на их лицах, кто послушает и пойдет на их зов. Говорят, что такой человек тут же забудет все, что знал и любил прежде, забудет даже собственное имя и вскоре исчезнет, и никто не узнает, что с ним стало. И все же находятся смельчаки, решившиеся отыскать дорогу в иной мир; об одном из них я и поведаю тебе сегодня.
Не будь самонадеян и не думай, как будто сама твоя вера способна оградить тебя от зла. Помни, что демоны подстерегают слабые души; бодрствуй в молитвах и будь внимателен, чтобы не оступиться и не впасть в грех, ибо таковой становится беззащитен перед созданиями тьмы.
Таверна при въезде в деревеньку у излучины реки – приземистое строение из грубого камня, с ветхими хижинами-службами вокруг, внутри оказалась восхитительно теплой и уютной после целого дня под моросящим холодным дождем. Хозяин, плотный, неуклюжий на вид, криво подпоясанный поверх фартука пестрым кушаком, вытер усы и не спеша покачал головой.
– Нет, благородные господа, одиноких всадников у нас не останавливалось. Эрг наш, да хранит его Мир, вместе с тидиром, говорят, воюет на севере, и его люди с ним, а кроме них какие здесь всадники? Им у нас искать нечего, да и тракт-то основной мимо идет, а мы на отшибе. Купцы, бывает, заворачивают, да они поодиночке-то не ездят, особливо теперь, с этими-то делами, – и он размашисто, с каким-то торопливым рвением осенил себя божественным знаком. – Да еще в том месяце тидирские дружинники были, вот так-то. Двадцать как есть человек, благородные господа – все пиво выпили. А одиноких давненько не видали, кто ж в наше время в одиночку-то ездит? Тут за ограду-то по вечери боязно в одиночку выйти, теперь, сами знаете…
На последних словах этой речи, которую Рольван терпеливо выслушивал, в завешанную меховым пологом дверь вошел Торис, а за ним Твилл с похудевшими в дороге сумками.
– Не конюшня, а развалина, но крыша не течет, – сообщил Торис. – Овса насыпали вдоволь, я сам проследил. Теперь хорошо бы и нам корм задать.
Хозяин при этих словах почему-то очень обрадовался.
– Зададим, благородные господа, еще как зададим! – улыбаясь, пообещал он. – Усаживайтесь вот, к огню, там как раз место свободно, да плащи просушите. Погода, будь она проклята! Сплошной
