подвергалась не только незаконным проникновениям, но и разного рода взрывам, стрельбе и поджогам: слишком много людей, которых я хотела вывести и вывела на чистую воду. Так что всеобщая любовь сочетается в отношении меня у наших граждан с не менее крепкой ненавистью. Хотя основная часть ненавидящих меня отдыхает либо за решеткой, либо – под слоем глины, песка и чернозема.
Ну, не будем о печальном!
Задав, не открывая двери, несколько настороженных вопросов визитеру и убедившись, что он не кто иной, как Спиридонов Александр Петрович, я открыла дверь.
Мой гость оказался приятным мужчиной выше среднего роста. Худощавым и немного нервным. На нем были коричневые льняные брюки, изрядно помятые, и бежевая фирменная рубашка. На ногах – рыжего цвета кожаные туфли.
Брюнет с короткой стрижкой, высоким покатым лбом, открытым, немного вытянутым лицом и вежливой, хотя и немного напряженной улыбкой, он производил вполне интеллигентное впечатление. В руках он держал сотовый, что навело меня на мысль, что с деньгами у него все в порядке.
Не правда ли, циничное замечание? Но я ведь не занимаюсь благотворительностью, в конце концов!
– Я немного по-другому представлял вас, – брякнул он мне в прихожей, чем слегка заинтриговал меня.
– Какой, если не секрет? – я подняла на него невинные глаза.
– Не такой, как бы это лучше сказать… – он кашлянул и умолк, глядя на меня со смесью восхищения и замешательства, – эффектной, что ли.
– Спасибо за комплимент, – улыбнулась я, разрешая гостю занять удобное кресло в гостиной.
Я села в кресло напротив и стала изучать внешность Спиридонова в деталях. Нос крупный, но это порода, рот – не очень, мелковатый, узковатый… А вот глаза – живые, яркие, с сетью тонких морщинок вокруг, с опущенными внешними уголками… Не знаю, что там у него стряслось, но чувством юмора он не обделен.
– У меня к вам неотложное дело, – он вдруг посерьезнел и даже как-то ожесточился.
У него заходили желваки, и я немного подивилась произошедшей с ним перемене.
– Слушаю вас, – слабо улыбнулась я и замолчала, давая визитеру время для того, чтобы собраться с мыслями.
– С моим братом произошло несчастье, – он снова кашлянул и потянулся к карману брюк, – у вас курить можно?
– Разумеется, – тоном гостеприимной хозяйки сказала я и ближе к нему пододвинула небольшую пепельницу из хрусталя.
Он достал пачку «Парламента» и, предложив мне, сунул сигарету в угол рта. Она тут же запрыгала у него между губами. Я поблагодарила за сигарету и прикурила от его серебряного «Ронсона».
– Так вот… – он окинул комнату глазами и перевел тяжеловатый взгляд на меня, – мне нужна ваша помощь. Его убили в подъезде собственного дома. Стукнули по голове чем-то тяжелым… – он глубоко затянулся.
Я видела, как дрожат его пальцы, как дергается правое веко. Несмотря на свое горе, Спиридонов изо всех сил желал сохранять
