разу не были в космосе?
– Правда, – сказал я. – Как, мам, пап?
Родители переглянулись… и согласились. Только мама спросила:
– Перегрузок у вас не бывает?
– Нет, – улыбнулась голограмма. – Вот невесомость могу вам показать, только скажите. Сейчас выйдем из атмосферы…
– Наверное, в другой раз, – отказался папа, покосившись на маму. – Скажите, Падме, а ПВО нас не обстреляет?
– Даже не обнаружит. Я один из трёх кораблей в Галактике, которые могут становиться не просто малозаметными, а полностью невидимыми для сенсоров и локаторов, – не без гордости сообщила Падме.
– Засечь можно только ионную струю, – добавил я, – но сейчас у нас её нет, мы идём на плазменных двигателях, прав я, девочки?
– Да, – кивнула Осока.
Разогнавшись до орбитальной скорости, корабль повернулся левым крылом вниз, и полусферу блистера залил радостный голубой отсвет Земли.
– Поднимайтесь сюда, – пригласила родителей Осока, – посмотрите на свою планету со стороны.
И вот они стояли вдвоём у блистера, глядели на величаво поворачивающуюся под ними планету и молчали. Мамины глаза были подёрнуты мечтательной дымкой, папа смотрел внимательно, отыскивая знакомые по картам горы и реки. Я вспомнил, как занимался тем же самым в прошлый раз, впервые подлетая на «Амидале» к Земле. Всё бы ничего, да сильно мешает облачность, закрывающая иногда по полконтинента.
– Что это за яркие точки? – поинтересовался папа, указывая в чёрное пространство над горизонтом.
– Земные искусственные спутники, – объяснила Падме. – Мои сенсоры подсвечивают их на отображающем слое, чтобы вы лучше видели. А вот это – наш жилой модуль.
– Мой экспедиционный лагерь, – сказала Ирис. – Подойди поближе, Падме.
– Как же вы его сюда дотащили? – удивился я, разглядывая десятиметровый параллелепипед со скруглёнными рёбрами. – На внешней подвеске?
– Они разобрали пол на нижней палубе, раскрыли мне днище, – сказала голограмма, – и закрепили модуль. Я с ним еле долетела.
– Зато теперь ты эти створки сама можешь открывать и закрывать, а раньше они только вручную снимались, – заметила Осока.
– Просто замечательно! – съехидничала Падме. – Я счастлива! У меня появился трюм, как у какой-нибудь баржи!
– Разве плохо получить новые возможности?
– Тебе не понять. Не из тебя эта штука торчала всю дорогу.
– Ребята говорят, – сказала Осока, обращаясь ко мне, – что нижний зал изначально задумывался как место для установки платформы с каким-то оборудованием. То ли разведстанции, то ли пусковых установок. Там и направляющие предусмотрены, и питание заведено.
– Вот видишь, какая ты у нас разносторонне одарённая, – покосился я на голограмму. – Выберем время – сделаем из тебя
