Да и кто слушать будет? Все спишут на зверье лесное.
– Холодной воды не найдется?
– Да-да… Вот, колодезная… Вы не бойтесь, она почище городской будет, да и полезнее. В ней химии нет, и освежает хорошо.
Илья Степанович налил из кувшина воды, отпил.
– Значит, участковый нечасто здесь появляется. И когда он должен приехать?
Венера Георгиевна задумчиво подняла глаза, начала что-то считать на пальцах.
– Дней через десять… Может раньше, или позже, – пожала плечами. – По-разному бывает.
– Может позвонить ему стоит? Пусть приедет, разберется, что это творится на вверенном ему участке?
– Так телефона-то у нас нет, – разочарованно всплеснула старушка руками. – Был один возле почты, но как ее закрыли, так и он работать перестал, а мобильные телефоны не ловят тут. Приезжие говорят, что сигнал плохой.
Аверин согласно кивнул. Он еще днем попытался позвонить, но трубка молчала, лишь ближе к городу появился слабый сигнал.
– Вы от мира совсем отрезаны, – с сочувствием произнес он. Отставил пустую тарелку. – Спасибо, Венера Георгиевна, все было очень вкусно.
– Да что вы. Чем смогла порадовать, – смущенно ответила старушка. – Вы, наверное, спать пойдете?
Илья поднялся, отряхнул крошки с брюк.
– Нет. Хочу воздухом деревенским подышать, прогуляться перед сном.
На него обеспокоенно взглянули.
– Только к лесу не ходите. Все же хищники у нас водятся, а мне потом перед Ярославом Михайловичем отсчитываться.
Аверин успокаивающе погладил старушку по плечу.
– Не волнуйтесь, приближаться не буду. Я тут… рядом.
Уже у себя в комнате он переоделся в черные брюки, широкую темную рубаху, под которой прятался пистолет. Несмотря на позднее время, на улице было светло – в деревне еще работало два фонаря, но не устойчиво, с перебоями, будто у обоих случился нервный тик. Мужчина, неспеша, прошел вдоль улицы, искоса погладывая на дома. Невысокие заборы позволяли разглядеть, что во многих еще горит свет, в тишине слышались голоса людей, изредка животных. На одном из дворов лаем зашлась собака. Входная дверь распахнулась, выхватывая светлый прямоугольник коридора.
– Кто тут? – раздался знакомый голос. – Иваныч, ты?
Даша прищурилась, всматриваясь в темноту. Фонари работали плохо, а фигура держалась глубоко тени. Собака заливалась лаем.
– Журка, помолчи! – прикрикнула девушка, повернулась к проему. – Нет, выходить не надо – Журка дурака валяет… Папа, я говорю, что не надо – все в порядке. Мам, ну скажи ты ему, что ружье брать не обязательно.
– Дарья? – деланно удивленно произнес Аверин, выходя из тени. – Я тебя не сразу узнал.
– Илья, это ты?.. Папа, это новый постоялец бабы Венеры, – девушка замялась немного. – Я пойду, Журку успокою, а то еще задушит себя
