эту стену? – Ческа показывает через стекло на стенку напротив. Там ряды глянцевых фотографий – лица, лица…
– Каждую из этих девушек дразнили – кого Страшилой, кого Пугалом или Жердью… и почти всех Жирафами. А теперь они зарабатывают тысячи фунтов.
– Яна, у тебя суперская, уникальная внешность. – Ро, хлюпнув, допивает латте и гремит кубиками льда в стакане. – Я буду с тобой совершенно откровенна, вряд ли ты можешь, например, стать лицом косметической фирмы: там свои критерии. Зато для эдиториалс[8] и подиума, О МОЙ БОГ, у тебя потенциал буквально до небес.
Надеюсь, она выразилась фигурально, не в буквальном смысле, но неважно.
– Вы правда так думаете?
– ДА! – выкрикивают они все втроем в один голос.
Раздается стук. Дверь РАСПАХИВАЕТСЯ, и в комнату влетает облако выкрашенных в красный цвет, завитых штопором кудряшек. В тот же миг Том, Ческа и Ро в своих креслах вытягиваются в струнку.
– Привет, привет, привет. Не обращайте на меня внимания, продолжайте.
Она старше остальных… под пятьдесят, наверное. Одета безумно, но невероятно эффектно: платье в тонкую полосочку, мягкие мокасины от Gucci (на них прямо так и написано) и больше украшений, чем можно представить себе на одном человеке зараз. – Ну должна же я была забежать, чтобы взглянуть на новое страстное увлечение Тома.
– Яна, – говорит Том, – это Мэгги Розенталь, директор «Престижа».
В следующую секунду я вспоминаю и ахаю. Она перекрасила волосы с тех пор, как я в последний раз видела ее по телевизору. Эта женщина постоянно мелькает в новостях и много говорит о модной индустрии. Это же именно она, Мэгги Розенталь, проходила мимо нашего «Макдака», когда Клара Киз ела там свой «Макфлурри».
– Привет, дорогуша. Это твоя мама? – Она пожимает маме руку.
– Я Рита. Рита Новак.
– Очень приятно. Что ж, Яна. Давай на тебя посмотрим.
Я с грохотом возвращаюсь на землю. Что?
– Поднимайся. Встань!
Я делаю, что мне говорят.
– Встань-ка прямо, милая. Умница. Отличный рост. Пять-одиннадцать?
– Да, кажется.
Она обходит меня вокруг, рассматривая меня со всех сторон.
– Замечательно. У тебя есть при себе резинка для волос, солнце мое?
– Ой, нет. Извините.
– Возьми-ка это. – Ческа протягивает мне эластичный галстук.
– Можешь убрать волосы в хвост, золотко?
– Конечно. – Я собираю все волосы, закрывающие лицо, и связываю их на затылке.
– Прошу прощения за мой французский, дорогуша, но черты лица у тебя чудовищно крупные. Ох, простите, мамочка, – лексикон у меня как у матроса. – И она театрально подмигивает маме. – Что скажешь, Ро? Стрижка?
Ро кивает так глубокомысленно, как будто с самого начала имела этот план в голове.
– Именно об этом я и думала.
– Какой у тебя размер обуви, золотко?
– Шестой.
Съемка, предназначенная для журнальной публикации.
