может, там что и полезное есть для любви влюблённого мужа…» – подумал про себя Иван Младой и неожиданно улыбнулся невесте раскованной, немного даже озорной, белозубой улыбкой, чем немало смутил молодую, опустившую долу очи и голову в драгоценном уборе…
Иван Младой мучительно размышлял о венчании на Крещенье в новом Успенском соборе, отстроенном по плану государя Ивана венецианцем Аристотелем – за четыре года – как раз за год до «стояния на Угре», и освещенном 12 августа 1479 года митрополитом Геронтием с епископами…
На глазах пекшегося о главном московском соборе Геронтия, когда тот уже сменил в Москве первосвятителя Филиппа, и рухнул старый Успенский храм, сложенный уже до сводов. Аристотелем, нашедшим новую глину за Андроньевым монастырем, выкопавшим новые рвы, заложившим новый храм Успения, был выстроен, наконец, чудесный собор. Он поражал воображение Ивана Младого от основания до куполов, чудесным месторасположением, редкостной гармоничностью и соразмерностью форм, а также величием архитектурного плана, его воплощения.
В этом новом грандиозном величественном Успенском соборе, главном храме Руси святой, Ивану Младому первым из Великих князей предстояло венчаться браком в праздник Крещения. И мысли об этом венчании не давали покоя Ивану. Всё тут перемешалось. И рухнувший старый храм, и возрождение его, и четырёхлетнее строительство, и даже скандальное освящение собора, когда был дан повод для конфликта между духовной и государственной властью во время крестного хода; а тут ещё ханский подарок, с подтекстом покаяния перед Господом-отцом и Господом-сыном, смотрины между Рождеством и Крещением, венчание на Крещение.
Уж что-что, а централизация и усиление власти его отца-государя, укрепление государства перед избавлением от татарского ига, успеха Москвы во внутренних делах и внешних сношениях с иноземными странами должны были неизбежно сказаться на взаимоотношениях государя с православной церковью и её первосвятителем митрополитом. И Иван Младой оказался свидетелем столкновения светской власти государя и духовной власти митрополита. Это зрело подспудно, тлело без дыма и тем более пожара конфликтного, но когда-нибудь это должно прорваться. И прорвалось при освящении Успенского собора, где дано было служить Алексею-«Аврааму», новгородскому источнику государя, вызванному им в Москву сразу после падения града Святой Софии…
Иван Младой вспомнил, как при обряде крестного хода в освящении новой и главной русской святыни – Успенского собора отец позволил себе сделать резкое недвусмысленное замечание митрополиту Геронтию. По мнению государя, заносчивый Геронтий совершил трудно объяснимую ошибку, поведши крестный ход против солнца. Недовольство вслух государя было даже кем-то из бояр и духовных поддержано, мол, уже раз обрушивался собор, потом свыше четырёх лет строился, и вот, считай, что снова обрушил своды нерадивый первосвятитель, не в ту сторону поведший крестный ход.
Когда митрополит
