существо спит или получает удовольствия. Это и называется естественным отбором».
Я ничуть не удивился приведённой цитате. Более того, у меня было такое ощущение, что этот странный (странник!) человек знает гораздо больше, чем говорит. Но это был ещё не конец.
– Но вот в чём штука, – сказал он, прищурив глаза. – Разрушать всегда легче, чем созидать. Это факт. Поэтому, разрушив или основательно поколебав одно учёное здание, осторожный и прагматичный разрушитель не спешит на его место возводить своё научное здание, с крепким научным доказательным фундаментом. Почему? А потому, что такого фундамента нет и в данном случае быть не может. Какой-нибудь другой умник, у которого больше, чем семь пядей во лбу, вдруг, осенённый внезапной вспышкой гениальности, возьмёт и разрушит возведённое здание, казавшееся неприступной крепостью. И какой из этого следует вывод? А вывод прост. Учёные в подобных человеко-обезьяньих и расовых вопросах сами придерживаются больше веры, чем строго научных знаний. Только свою веру они именуют научной гипотезой. И в своём арсенале имеют большое количество сложных и непонятных слов, математических величин, физических и химических формул, которые в совокупности может понять максимум тысячная часть процента населения Земли. Это та же цыганка, гадающая по руке, или ворожея, гадающая по воску в кипятке, только с целой кучей дипломов и научных регалий.
Не спорю, беседовать и слушать его было приятно. Да и сам он мне начинал нравиться. Ну, это можно было объяснить схожестью наших взглядов. Но…
– Ну и какой общий вывод? – спросил я, глянув на часы.
Странник понимающе и виновато улыбнулся:
– Ни один человек не может научно доказать ни существование Бога, ни его отсутствие. Я же могу рассуждать, исходя из своей интуиции, огромного опыта, логики и здравомыслия. Всё определяет наша вера. И неудивительно, что истинно верующие в Бога люди незримо чувствуют его постоянное присутствие.
И, вздохнув, закончил:
– Ещё мгновение и я от вас отстану. Я потому сюда пришёл, что увидел в вашей книге зерно истины. Оно ещё не проросшее и даже не набухшее, но оно есть. А это главное. Особенно в наше ужасное время. Ваша книга полезна и нужна людям.
Я грустно усмехнулся:
– Судя по спросу читателей, не очень.
– Не отчаивайтесь, – успокоил странник. – Полезное зерно требует ухода и времени. Это сорняк буйствует, орошаемый лишь низменными чувствами людей. Но это пустоцвет. – И вдруг спохватился. – Я не только это хотел вам сказать. У меня вот, – и он откуда-то из-под полы извлёк толстую тетрадь, – записаны кое-какие мысли, наброски, короткие сюжеты, которые, надеюсь, вас заинтересуют. Но мне особенно будет приятно, если мои записи послужат вам стимулом для написания новой книги. Просто когда-нибудь на досуге полистайте.
– А почему вы сами не хотите написать книгу? – недоверчиво спросил я.
– Увы, но у меня
