опять лебедь. Почему ты только лебедей рисуешь?
– Не знаю, пластика красивая.
– Что в них красивого, не понимаю. Гуси и гуси.
– Нет, гуси другие.
– А ты живьем-то лебедей хоть видел?
– Нет пока.
– Не видел, а рисуешь. Типа, фантастика, да?
– Не знаю.
– Ладно. Где размеры-то?
– Точно такой же холст, – зевая и мощно потягиваясь, извиваясь и вытягивая обе руки с оттопыренными указательными пальцами в сторону мольберта, ответил веселящийся Кира.
– Идиотина. А как же я размер узнаю?
– Сам ты идиотина, – смеялся Кирилл, – там же лежит рулетка.
Ванька взялся измерять пустой холст, приговаривая:
– Так-так-так, восемьдесят на сто десять.
– Правда? – покатывался со смеху Кирилл. – Ну-ка, посмотри, что там написано на обороте?
– Дурак ты, Кира и не лечишься. Сразу, что ли, не мог сказать?
– Оба вы дураки, – потешалась Наташа.
Друзья доложили первые результаты расследования. Главным подозреваемым был выбран гражданин Арам Ильич Сарьян, не внушающий никакого доверия директор завода, аккурат в день происшествия подозрительно быстро вывезший из клуба несколько листов фанеры. Между этими листами вполне могла уместиться кирина картина. Теперь предстояло только допытаться, куда коварный похититель ее припрятал. Все дела.
Кирилл был счастлив, как наевшийся котенок. Он радовался даже не туманной перспективе возвращения произведения, а ярко проявившимся друзьям. И как он мог так долго с ними не встречаться? Точно, идиотина.
Весь день они развлекались гонками на мотоцикле с перерывом на поесть и искупаться. На закате великолепно, по-взрослому, напились в гараже. Кира не пил ни разу в жизни, не пил и в этот раз. Он просто упивался хмельными разговорами, дурашливыми шуточками, ясной радостью. Соскучился по четкой прелести элементарного общения.
«Больше никогда не буду нелюдимым. И вправду, тяжко нелюдимому живется» – пообещал себе Кирилл.
Мудрый Юра оказался прав. Как же толково и вовремя он выдумал напечатать пригласительные билеты! Шумная орава нарядных зрителей, желающих посмотреть спектакль, едва-едва уместилась в зале. При этом рассаживание прошло весьма спокойно, чинно, как в реальном театре. Не будь приглашений, была бы хаотичная толпа, штурмующая сельский клуб, а так – настоящая театральная публика.
Усевшись во втором ряду рядом с Наташей, Кира не к месту вспомнил, как они вчера купались на той стороне озера. Липучка влажного купальника в один момент бесстыдно выявила самые сокровенные линии гармоничного наташкиного тела. Немного тушевался, а ведь пристально смотрел, прекрасно понимая: ей приятно, что он смотрит. Ей и теперь было приятно, что он рядом, это чувствовалось.
С первой секунды спектакль оглушил, потряс, взял за грудки
