теперь – на фоне все более растущей мощи нашей страны – еще и сформулирована.
Концепция «Третьего Рима» родится на фоне все большего отпадения от апостольской веры Рима первого, ветхого – Европы. Различия между нами и Западом преодолевать становится все сложнее.
Рождение протестантизма на Западе
31 октября 1517 года в немецком Виттенберге на двери местного храма активный католический проповедник, 34-летний священник Мартин Лютер, вывесил 95 тезисов против католической Церкви. Так рождалась религия, которую позже назовут Реформацией, или протестантизмом, – в честь так называемой «Шпайерской протестации» – документа-возражения против преследования лютеран, поданного в 1529 году шестью князьями и четырнадцатью свободными немецкими городами на рейхстаге в Шпайере.
За две недели до опубликования тезисов Лютера Папа Римский Лев X выпустил буллу об отпущении грехов и продаже индульгенций – католическая Церковь тогда очень нуждалась в средствах на завершение строительства собора Святого Петра в Риме. Этим документом была как бы легитимизована уже устоявшаяся практика отпущения грехов за деньги.
Сейчас трудно понять, откуда в католицизме выросло это «коммерческое покаяние», ведь ранняя Церковь не знала ничего похожего. Возможно, «торговля таинством» вызрела как следствие юридического духа отношений с Богом – он свойственен католицизму и чужд православию, где внешнее исполнение правила и обряда без внутреннего искреннего обращения сердца – пустота, ничто. А возможно, индульгенции возникли как дань новому времени, эпохе Возрождения, воскресившей античные, языческие страсти, которыми заражался в том числе и Ватикан, – его придворным нравам ужасались многие. Почитайте, к примеру, «Декамерон» Боккаччо. Был потрясен этими нравами и сам наивный еще Мартин Лютер, когда побывал в Ватикане в 1511 году по делам своего ордена августинцев.
Протест против индульгенций вызревал в любом здравомыслящем христианине. Вот забавный, но показательный случай, который произошел с главным защитником индульгенций, монахом-доминиканцем Иоганном Тецелем из Лейпцига: он утверждал, что у индульгенций сила большая, чем у крещения. За немедленную плату он однажды согласился отпустить будущий, еще не свершившийся грех одному богатому аристократу. Когда Тецель вышел за пределы города, то этот аристократ нагнал его и жестоко избил, объяснив, что именно этот грех он имел в виду.
«Я добьюсь, чтобы через три недели этот еретик взошел на костер и в урне проследовал к небу», – в ярости сказал Тецель, когда прочитал 95 тезисов Лютера. Потому что как раз по индульгенциям наносился главный удар в этих тезисах. Здесь Лютер еще не объявил войны католической Церкви и не отделил себя от нее, напротив, защищал чистоту веры. Он подчеркивал, как это свойственно в начале пути многим еретикам, что борется с «отдельными недостатками» в Церкви: индульгенциями, нечестивыми епископами и проповедниками, портящими «образ» Церкви и самого папы. И с некоторыми ложными, на
