ничего такого страшного за последнюю неделю в городе не случилось, что могло бы подключить тебя к делу. За исключением того, что я уже два месяца как принимаю сигналы от мужиков, жалующихся на некую клофелинщицу. Или ты просто так звонишь?
Я никогда не звонила ему просто так, и Мельников прекрасно об этом помнил. Видимо, к делу о смерти Дины Черемисиной в милиции не относились серьезно, считая его не заслуживающим вдумчивых следственных усилий. И действительно – Мельников удивился еще сильнее, когда узнал, что я беспокою его по поводу отравления какой-то девушки, он даже растерялся, поскольку не знал, о чем я веду речь.
– Черемисина? А кто это такая? Я что-то не помню…
Я подробно изложила ему то, что стало известно мне самой со слов Леры.
– А-а-а… – протянул Мельников, и по его тону я поняла, что мои слова ни о чем ему так и не сказали.
– А какой район-то? – уточнил он.
– Кировский.
Мельников пару раз неопределенно промычал в трубку, а потом буркнул «подожди». Ждать пришлось около минуты, и наконец Мельников снова возник на противоположном конце провода.
– Ну да, – откашлявшись, проговорил он. – Есть такая… Но там же явное самоубийство! Чего вдруг ты-то беспокоишься? Ездили наши оперативники туда. Но там – обычная история: девчонка траванулась, потом перепугалась, «Скорую» вызвала, да поздно уже…
– А ваши проверяли хоть что-нибудь?
– А как же! – обиженно ответил Мельников. – Только чего проверять-то? Ну, соседей опросили, и те ничего похожего на криминал не указали. Родители тоже. Да, она беременна была, та девушка, как потом выяснилось. Два месяца…
– Это я знаю, – отмахнулась я, отметив, однако, в голове срок беременности Дины. – А что врачи говорят? Со «Скорой» и ваши эксперты?
– Сейчас, подожди… – Мельников, видимо, полез в папку с материалами дела.
– Вот, значит, – вновь вскоре послышался в трубке его голос. – Эксперт засвидетельствовал смерть от отравления… Сейчас, подожди – сосредоточусь и прочитаю, – вздохнув, по слогам прочитал Мельников сложное слово названия лекарства. – Вот, тут дальше объясняется, что препарат этот гормональный, его астматикам назначают. Сперва надо его таблетки на частички делить – я уж не буду тебе все дозы перечислять, ладно? – а потом прием доводится до нескольких таблеток в день. Но если вот так, ни с того ни с сего таблеток пятнадцать хлобыстнуть, то смерть практически гарантирована. А эта Черемисина как раз примерно столько и приняла.
– Так, а достать его трудно, это лекарство? – поинтересовалась я.
– Да нет, в любой аптеке продается, – сказал Андрей. – Ну вот, а врачи со «Скорой» ничего интересного не сообщили, только то, что поступил к ним звонок, и все.
– А что сказала сама погибшая?
– Сама погибшая ничего не сказала, потому что погибла, – хмыкнул в трубку Андрей, чем порядком разозлил меня.
– Что она сказала перед тем, как погибнуть? –
