Нахал просто пялился на меня. Подавив желание поправить прическу, я отправила ему поверх книги свой фирменный взгляд «а ну пшел на место». Делюсь секретом – нужно пристально смотреть прямо между бровей. Обычно этот взгляд никогда меня не подводит – максимум через минуту игры в гляделки визави отводит глаза, или начинает ерзать, или еще хоть как-то проявляет свою нервозность. Этому же – хоть бы хны. Даже не моргнул.
Сделав вид, что мне не хватает света, я чуть сдвинулась к окну. Так, посмотрим. Ага! Как я и думала, дело не в прическе. Молодой человек продолжал смотреть в ту же точку, где за минуту до этого находилась моя голова. На мои маневры он и бровью не повел. Даже обидно.
И все-таки он странный. Я это сразу заметила, только не могла понять, в чем. Взгляд у него какой-то… Оловянный, что ли. Ну да бог с ним. Что там дальше пишет эта Марина Серова?
«…На какую-то долю секунды противник замешкался. Мое время уходило, как вода в песок. Но его замешательство предоставило мне шанс, и я не собиралась его упускать.
Я провела самый блестящий майя-гери в своей жизни. Моя нога описала в воздухе короткую дугу и врезалась бандиту в пах.
Выпучив глаза и зажав свои яйца в кулаке, Кудрявый молча скорчился на полу…»
Ага! Корявая проза жизни! Эта книга уже дважды обманывает мои ожидания. Открыв ее наугад в другом месте, я прочитала следующее:
«Прогремел гром, и порыв ветра сдул с брата Михаила балахон вместе с кожей. Перед нами стоял на коленях живой экспонат из музея биологии. Можно было разглядеть все мышцы и связки, кое-где сквозь сырое мясо проступали белые кости. Бр-р-р!
Потом что-то произошло, и все окружающее куда-то исчезло. Я увидела огромную пещеру, углы которой тонули во мраке.
В центре пещеры горели два светильника необыкновенной красоты. Свет их, игравший всеми цветами радуги, был нестерпимо ярким и в то же время бесконечно прекрасным. Зато на границе освещенного пространства копошились существа настолько отвратительные, что язык не в силах передать.
Почему-то было совершенно ясно, что само существование этих адских тварей угрожало свету. Я вообще-то человек не суеверный, но при виде этого зрелища волосы мои зашевелились. Я обливалась холодным потом…»
Тем временем наши соседки сверху сменили пластинку. Теперь они со знанием дела обсуждали перспективы противостояния Госдумы и правительства в условиях разразившегося финансового кризиса. То и дело мелькавшие слова вроде индексации вкладов, сводного индекса Доу-Джонса (они говорили: «етот, Доуджон-то, – падает…») и прочие мудреные выражения окончательно убедили меня в их принадлежности к классу домохозяек – самой экономически подкованной категории нашего населения. Что творится в стране, что творится…
Все. Спать, спать, спать.
Спала я как убитая (один мой коллега по нелегкому ремеслу частного детектива называет подобные выражения юмором висельника). Утром я первым делом
