ему значительно скорее. В купе снова завыл ночной ветер.
Белобрысый поежился, с тоской посмотрел в черный проем окна и вдруг сказал:
– Хрен с тобой! Записывай, начальник! Значит, так было дело. Вызывает меня Лукьян и дает фотку вот этого, – он кивнул на Капустина и тут же уточнил: – Ему один из «Тандема» стукнул, мол, наши на днях должны за камушками ехать… Ну, мы на вокзале и дежурили, пока этот, с фотки, не появился. Ну и еще нам сказали – большие бабки повезут. Я насчет этого лопухнулся, не видал, как он садился, – может, отлить как раз выходил… А этого чудака, – он кивнул на Чижова, – я сразу просек. На цепи шел, как кот ученый… Я шефу позвонил. Он мне в ответ – срочно в поезд и паси этого, с цепью, до самого Коряжска. Он ребят обещал в Коряжск прислать. Они на машинах туда сейчас гонят, человек десять. Только предупреждаю по-честному, – он обвел нас значительным взглядом. – У нас на такие дела только заводных ребят посылают… Смотрите, как бы вам не пожалеть потом! Да, и вот еще что! – продолжил он. – Шеф мне говорит: в «Тандеме» только что стукачка нашего накрыли. Ему срочно отвалить нужно – возьми, говорит, и на него билет. Я послушался и чуть на поезд не опоздал из-за этого барбоса… Он теперь и нос высунуть боится… А я все искал, в какой норе вы зарылись, а вы сами меня нашли, – он еще немного подумал и сказал: – Вот и все, начальник. Сказке конец. Я только для вас ее рассказал, другим ее знать не обязательно, как ты думаешь?
– Думаю, не обязательно, – согласилась я. – А сейчас за хорошее поведение ты получишь конфетку и пойдешь гулять.
Отморозок посмотрел на меня недоверчиво, а я налила ему полный стакан коньяку и сама влила в глотку, точно сиделка у постели тяжелобольного. Когда глаза парня осоловели, я распутала шнур на его ногах и показала две вещи – ключ от наручников и шокер.
– Знаешь, что это такое? – спросила я.
Он кивнул.
– Сейчас я сниму с тебя браслеты и отведу в тамбур, – сообщила я. – Открою тебе дверь, и ты, как говорят поэты, сойдешь во мрак ночи. Если будешь рыпаться, то не сойдешь, а слетишь. Но, если будешь вести себя прилично, обещаю, что наша беседа останется между нами. Договорились?
Я сняла с него наручники. Но предварительно стащила с пальцев кастет. Отморозок проводил его печальным взглядом. С помощью полотенца он кое-как привел в порядок свое лицо и вопросительно уставился на меня.
– Анатолий Витальич, – попросила я. – Выгляните-ка в коридор – нам там никто не помешает?
Капустин открыл дверь и осторожно высунул голову наружу.
– Пусто, – сказал он удовлетворенно.
Я кивнула отморозку.
– Пошли, Рэмбо! И будь паинькой. А вы, Чижов, нас подстрахуйте.
Чижов поспешно встал, нежно погладил предмет, оттопыривающий его пиджак, и мстительно сказал:
– Ты мне клешню изуродовал, но правая-то у меня на месте. Будешь дергаться – я в тебе такую дыру просверлю – что тебе туннель под Ла-Маншем!
