Хемингуэя, Льва Толстого, в конце концов. Вот о каких масштабах идет речь. Вы же не будете всерьез утверждать, что ваша известность может сравниваться с известностью этих авторов? А после нашей с вами работы, с учетом средств, которые будут вложены в рекламную кампанию, ваша известность… ну, возможно, она все равно не будет настолько широкой, но хотя бы это будет уже действительно кое‑что на международном уровне.
Глава 7. Густо, жирно, с душой!
Данила как бы скрепя сердце согласился подстраховать техника Клима при отборе бычьей спермы и поплелся вслед за ним по коридору.
– Во‑во, иди, – сказала ему вдогонку Полина Петровна из окошка своей вагинной лаборатории, – хоть развеешься, а то торчишь целыми днями в этом своем Интернете. Смотри, какой бледный.
На пути к выходу во внутренний дворик Данила должен был миновать вторую боковую дверь – ту самую, обитую жестью, с табличкой: «Банк семени». Он приближался к ней, и шаги невольно становились еще скованней и медленней.
В его памяти возникла картина, как минувшей ночью он шел к этой двери вместе с Виктором и Ксенией. Ольга с ними не пошла, осталась в машине. Она проснулась на заднем сиденье автомобиля, когда они подъезжали к станции, вспомнила свое клубное приключение с писателем, и ей опять стало нехорошо. После того как все вышли из «ниссана», она сказала, что побудет на стрёме, а сама вновь улеглась на заднее сиденье и немедленно уснула. Увидев это, Виктор только рукой махнул и сказал: «Ей самой нужен кто‑то на стрёме», и на всякий случай закрыл двери машины, нажав на кнопку брелка сигнализации.
«Ниссан» они на всякий случай, чтобы не привлекать чужого внимания, остановили метров за сто – двести перед станцией, загнав машину на небольшой бетонный пятачок за автобусной остановкой под кроны старых лип. На этой предосторожности настоял Данила, который отлично знал окрестности станции.
Ведомые Данилой, они прошли по тропинке вдоль высокого бетонного забора до купы густых кустов, за которыми им открылся пролом в ограде, вполне достаточный, чтобы пролезть через него на территорию станции. Затем обогнули производственный корпус и подошли к его заднему крыльцу. Установленная здесь железная дверь выглядела чертовски крепкой и неприступной. В ней не было ни единой замочной скважины. Собственно, в ней не было и самих замков, она запиралась изнутри на примитивный и надежный, как всё элементарное, засов. Да, сама по себе дверь была сделана на совесть, и чужому человеку пришлось бы изрядно повозиться и пошуметь, например сварочным аппаратом или дисковой пилой, чтобы взломать ее. Но то – чужому. Все свои на станции (и Данила тоже) знали, что мощный внутренний засов можно было открыть снаружи, толкнув его прутиком, просунутым на определенной высоте в щель между стеной и железной дверной рамой. Таким образом, попасть в производственный корпус тоже не составило ни малейших затруднений.
Свет в коридоре был включен. Данила подумал, что его просто забыли выключить, и первым делом прошел к каморке ночного сторожа, который
