потенциальной вла-
сти, которой он однозначно может добиться, его надо
отодвинуть в сторону, он должен уйти с нашей дороги.
Нам не нужно, чтобы кто-то заглядывал нам через пле-
чо. Пусть отправляется обнимать берёзки или что он там
делал…» – чуть не шёпотом добавил Лоббист, который
выглядел уже совсем измученным. «Хамелеон переда-
ёт, что Скрипач всё организует. Это критично важно для
того, чтобы продолжалась наша прекрасная беззабот-
ная жизнь. Это, пожалуй, хорошая новость, просто на
всё потребуется какое-то время, но мы пока применим
свои силы в других местах и подождём. Вы же знаете,
что этот его «Железный дедушка» на министерстве ког-
да-то, как чёрт, присматривал не только за ведомством,
но им за всем правительством. На самом деле, парни, не
остаётся ничего другого, как подождать». – «Ну тогда всё
в заднице, облом. Наш прекрасный проект завалился», —
загоревал Голубоглазый, и его глаза покраснели. Образ
мгновенно получаемых гигантских денег расплывался,
и он не смог скрыть разочарования, жалости и горечи.
Он выглядел таким отчаявшимся, что мне хотелось рас-
смеяться. Лоббист начал его успокаивать, мол, это ведь
не единственный проект, необязательно, чтобы шёл
«Солнечные бароны»
дождь, достаточно, что капает, а дальше я уже, к со-
жалению, не слышала.
II
В дверях появился Норберт – как всегда, с улыбкой. Глад-
ко выбритый, уже издалека благоухающий ароматом
одеколона Avebury, в льняных шортах выше колен, бе-
лой рубашке с короткими рукавами, вольно расстёгну-
той на три пуговицы. Радостно было видеть, что ему
никто не дал бы его возраст – ему было уже больше се-
мидесяти лет. У Норберта было хорошее настроение, он
издалека помахал мне рукой. Я пришла, чтобы обсудить
с ним несколько новостей из «Центра», а заодно побол-
тать о своём замечательном путешествии, в котором мы
в итоге задержались дольше, чем на год.
Мы познакомились с Норбертом больше сорока лет
назад в Вене. Это было забавное знакомство. Несколько
дней я прожила в христианском монастыре, где у меня
была небольшая комната с простой кроватью и малень-
ким ночным столиком, на котором помещалась лишь
крохотная лампа, при свете которой читать было не-
возможно. В углу стоял старый шкаф, а на серой стене
висел большой крест с распятием. Несмотря на свою
скромнсть, комната был уютной и чистой. Туалет и ван-
на были
