наш Морской Кадетский корпус, раз он такого зубра сюда бросил. Эта уж вцепится так вцепится в бюджетный пирог. Не иначе, как строительство нового учебного корпуса замутить хотят. Помнится, на строительстве…
Полет финансовых фантазий Кислюка и серых кумариных схем Пепера прервал все тот же зычный голос фифы из Минобраза в неуставной замызганной футболке.
– Вы, Александр Александрович, поступаете в полное распоряжение Виктории Эфраимовны. В должности зама по воспитательной работе поможете укомплектовать штат сотрудников и разобраться с личным составом кадет. За работу, товарищи! Творческих успехов!
С этими словами фифа из Минобра удалилась в микрик, прихватив с собой неказистого ветерана. Кап-раз Кислюк так и остался молча стоять на плацу с новым Капитан-директором Морского Кадетского корпуса. ВЭфа сверлила глазами Кислюка, как перфоратор бетонную плиту, гладкую, серую, ровную и непробиваемую. Неизвестно, сколько бы еще длилось препарирование Кислюка, если бы порученец штаба Балтийского флота не протянул пакет с сургучной печатью.
– Товарищ капитан первого ранга, вам пакет из штаба флота, – лихо отрапортовал порученец и тоже скрылся в пижонском микрике. Раздвижная боковая дверь надраенного до блеска автобуса захлопнулась. Водитель газанул, а Кап-раз Кислюк остался молча стоять на плацу с новым Капитан-директором.
Глава 5
Работа по укомплектованию штата кипела уже вторую неделю. Кислюк занимался офицерами-воспитателями, Жюлия Николаевна – учителями-предметниками. Мичман Бобрикин – составом хозчасти. Прикомандированные сержанты-контрактники, как умелые огранщики, каждый день строили личный состав кадет. Пилили, точили, убирали все лишнее. Гоняли всех по полной, выжимая все соки, как и полагалось по курсу молодого бойца. Кадеты ползали по полосе препятствий, потом спали в классах над воинскими уставами. Контрактники-огранщики помогали им врасти в ту самую землю, слиться с землей, в смысле, с воинской наукой. Дабы потом достать оттуда этот алмаз, отряхнуть, умыть и сделать из них настоящих кадет.
Кап-раз Кислюк, необычайно довольный подбором отставников-воспитателей, решил пригласить на работу в Морской Кадетский корпус своего давнего приятеля Корнея Пчелкина. Сан Саныч знал, что Пчелкин давно не появлялся на людях. Засел как-то летом на заимке в Михайловке, чтобы писать труд своей жизни, какой-то роман-эпопею. Да так и остался там безвылазно. Второй год сидит, а роман ни с места. С расстройства занялся учительством. Преподает в местной школе. Знакомая директриса попросила Пчелкина сначала подменить на период декрета географичку, потом немка забюллетенила. И пошло, поехало – история, ОБЖ, его любимая литература.. Так и втянулся. Да и к тому же, ещё и сам Президент с премьером продлили Корнею его пенсионную молодость эдак лет на десять.
Кислюк и Бобрикина радовались такому приобретению. Пчелкин уже запрягся в кружок
