тому, чтобы не задавать ненужных вопросов?
– Я сказал, старик, что он теперь навсегда свободен.
Если честно, то я сказал что-то вроде: «Иди к черту, Ринхорт! Во имя Сущего, ты свободен, урод!»
– Что же ты наделал, Лостер, – простонал смотритель. – Что ты наделал!
– Что?
– Он же сущее зло! Демон на свободе, без контроля жрецов… Да он всех убьет, и начнет с нас!
– Пусть только попробует. Я тоже демон, если что.
– Ты? Ты это мне брось, Лостер, – старик пошевелился и поморщился от боли. – Какой из тебя демон? Так, демоненок.
– Aardenner… – вздохнул за спиной демон уже с какой-то грустью. Он поднял меч с земли, вложил в ножны. Сказал: – Где ты живешь, старик? Перевязать тебя надо. Я же не зверь какой. Меня зовут Ринхорт, я – дарэйли металла. Можешь считать меня демоном, но не скажу, что мне это сильно нравится. Дарэйли – не демоны.
– А ты себя видел когда-нибудь со стороны? – поинтересовался я.
Так мы оказались в сторожке смотрителя втроем.
Ринхорт, разорвав найденные в сундуке тряпки на полосы, наложил лубки и перебинтовал старика. Царапины от когтей на груди раненого оказались неглубокими, и, управившись со смотрителем, едва не ставшим постояльцем доверенного ему кладбища, Ринхорт отправился захоронить жреца.
Пока он ходил, я под наставничеством смотрителя впервые в жизни растапливал очаг, кипятил воду в котелке и варил похлебку из скудных запасов. Сторожка быстро наполнилась дымом, чадом и запахом горелого. Отложив ломоть хлеба в сторону, я ограничился половиной миски варева. Желудок не вывернуло, и я решил, что теперь-то точно жить буду.
Рыцарь – а существо, по внешности ничем сейчас не отличающееся от человека и закованное в полный доспех, трудно называть иначе, даже если это вчерашний раб – вернулся уже за полночь. Видно, глубоко жреца закапывал, – подумал я. Но увидев, что он привел пятнистую собаку с обрубленным хвостом взамен убитого им пса, проникся уважением к демону.
Когда измученный старик уснул, Ринхорт спросил:
– И что теперь?
– Что? – зевая, переспросил я.
– Куда ты собираешься идти? Или решил всю жизнь помощником кладбищенского смотрителя работать?
– Пока он не поправится, придется.
– Не придется – набегут другие дарэйли. Следы остались. И тебе не жить, и старику.
– И что бы нас в покое не оставить, зачем мы с дедом нужны вам? – равнодушно спросил я, но сон как рукой сняло: тут было от чего насторожился.
– Теперь уже не «вам», а – им, – улыбнулся рыцарь. – Хотя бы затем, что ты освободил меня от рабства. Думаешь, они такое простят? Я уже не говорю о том, что убит Гончар.
– Не понимаю, почему ты сам не освободился, Ринхорт. С твоей-то силищей!
Он опустил голову.
– Это невозможно, принц.
– Я не принц! – с тихой яростью прошипел я.
И
