работник, я отлично кончил курс, я хорошо знаю три языка. Я получаю из своего имения в год тысячу рублей, но могу свободно иметь 3 тысячи из дому, а сколько я смогу заработать для вас! Может, вы желаете богатой жизни? Вы говорите, что мечтаете путешествовать? Клянусь, исполнять вашу волю будет мое счастье.
– А Дроздова? – сказала я.
– Дроздову я люблю, как сестру. Знаю, что она красивее вас! Может быть даже умнее, и любит меня всей душой. Но мне не надо никого, кроме вас. Я вижу по вашему лицу, – говорил он сквозь слезы, – что вы не любите меня, но дайте мне хотя бы надежду, дайте обещание поближе узнать меня и только тогда дать решительный ответ. Посмотрите, что за день, что за радость кругом, а вы не хотите порадовать меня надеждой!
И он запел своим чудным голосом:
Не говори ни «да», ни «нет»,
Будь равнодушна, как бывало,
И на решительный ответ
Накинь густое покрывало.
– Хорошо, – сказала я, жалея его всей душой, так как никакой нежности к нему не чувствовала.
– Тогда закрепим наш договор поцелуем, одним единственным поцелуем!
– Ну вот, это не годится. Это походит на ухаживание Волгина, – сказала я, смеясь.
– Что делать! Удовольствуюсь поцелуем вашей дорогой маленькой ручки. Завтра буду вас провожать.
Раиса Васильевна Карчевская (в замужестве Хмельницкая) – сестра С. В. Павловой
Простилась я с птенцами моего крестного и с ним самим. Дома уложила свой скудный багаж. Устала, а заснуть никак не могла. Жаль мне было, бесконечно жаль веселого и сердечного Орловского.
Утром мы простились со многими навсегда. Я поехала домой к моим нежно любимым сестрам, матери и брату.
Опять дома
Вся семья была очень рада моему приезду. Мы превесело провели время за первым обедом. Все были довольны и каждый по-своему стремился меня побаловать.
Евстигней Никифорович Хмельницкий – муж Раисы Васильевны
Вот после обеда уселись мы с любимой сестрой Раечкой на диванчике в детской, она обняла меня и сказала:
– Ты все время писала веселые письма? Ну а как было на деле?
– Что же сказать, по правде было холодно и голодно!
– А ты все смеялась?
– Да, смеялась, потому что не хотела, чтобы меня жалели. Но, Рая, верь мне, что после того, как я взяла на себя труд бывать на всех экзаменах нашей гимназии (при Педагогических курсах была гимназия для многих практических занятий) и записать все любимые вопросы экзаменаторов, я уверена, что на будущий год буду жить хорошо и иметь много уроков.
Вскоре по приезде я отправилась к своему любимому учителю. Боже мой, боже мой, какую перемену я в нем нашла! Обрюзгшее лицо и вместо приятного нежного баритона – какие-то хриплые звуки.
Обрадовался он мне сильно. Схватил за обе руки и приблизил:
– Хотел
